Страница 28 из 55
- Я не занимаюсь групповым сексом, - решила расставить я точки над«И».
- Да ты что? - в голосе слышался смех.
- Нет, не занимаюсь.
- Это хорошо, потому что я тоже не любитель.
Я уже окончательно отогрелась и ещё больше запуталась, пока переводила глаза с Кирилла, который, улыбаясь, смотрел на меня, на девушку, которая сидела на невысоком столике и с энтузиазмом поедала суши.
- Я Аня, здрасте, - она улыбнулась, - его сестра, но могу быть братом, белой берёзой, святым Валентином, как вам будет удобно.
- Стааааася.
- Слышь, Валентин, может, пойдёшь к себе?
- Пойду, - она отвечала брату, но смотрела на меня. – Только холл общий… мне прикажешь через вас утром прыгать? Может, и вы к себе? Чтобы по-честному.
Я уже была на руках у Кирилла, закутанная в плед, пытающаяся понять, что происходит и дадут ли мне сегодня соль. Соль отчего-то меня интересовала больше всего.
- Кир, я сейчас что-нибудь принесу, в чём ей спать, а то её пижама, - она покрутила мой чулок, - слегка промокла.
- Угу, спасибо.
Не было похоже, что меня спрашивают или хотя бы условно интересуются мнением. Меня просто несли, а я, уткнувшись носом в ключицу Кира, млела от запаха, куда более концентрированного, чем остался на моей подушке.
Эта ситуация: я на руках понарошечного возлюбленного, альпийское шале в наших реалиях, Аня, поедающая суши, иней на ветках – всё это выглядело комично и как-то по-водевильному, словно я попала в одну из тех мелодрам о любви, которые снимают по глупым книжкам.
Он усадил меня в центр большой кровати, снял плед, свитер, пробежался глазами по груди, которая, я уверена в этом, выглядела потрясающе в бюстгальтере из атласа лавандового цвета, и стал надевать на меня тёплую трикотажную кофту, которую молча занесла сестра и, так же молча оставив её на краешке кровати, вышла.
- Жалко прятать такую красоту, но тебе нужно согреться.
Он укрыл меня одеялом, и улёгся рядом, под тем же одеялом. Меня начали нервировать его джинсы, потому что я закинула свою ногу ему на бедра.
- Сними свои джинсы, - прошептала я, его близость и полумрак комнаты очень быстро вернул состояние, в котором я находилась целый день.
- Позже, Стася, - он улыбнулся, ещё раз подоткнул одеяло, забрался рукой мне под кофту и спросил: - Так что ты тут делаешь?
- Ты написал, когда я буду готова не понарошку.
- И ты готова?
- Да, я готова… - у меня не было ни малейшего сомнения в том, что я готова. Я была в спальне Кира, в красивом белье, и нас разделяли только атлас лавандового цвета и мягкий деним.
Он что, снова собирался отказываться?
- На самом деле я тебя спрашиваю, как тебе пришла в голову идея приехать сюда, а потом замёрзнуть на крыльце?
- Но ты написал…
- Я написал, а ещё я оставил тебе четыре номера телефона, четыре, достаточно было позвонить по любому из них, а не…
- Ты сказал: «Не бойся жить, не бойся рисковать», я рискнула, у меня был план, - да, возможно, это был не самый гениальный план и даже не самый лучший, но он определённо был.
- И в чем состоял твой план?
- Приехать сюда.
- И?
- И? – я впала в ступор, после «и» я не думала, я просто хотела приехать и увидеть снова Кирилла, ещё раз потанцевать с ним, чувствуя, как он ведёт, а я не хочу сопротивляться. Я хотела ещё раз почувствовать запах его парфюма и его самого, хотела поцеловать его, и если мне повезёт, то он будет целовать меня в ответ долго, настолько долго, как только у меня получится. Я хотела сказать ему, что скучала по нему весь день, думала, и в мыслях не один раз отдалась ему, в таких невообразимых позициях, которые никогда не пробовала и даже некоторые не видела, а только слышала о них.
Мне хотелось сказать ему, что он самый удивительный мужчина, которого я только встречала, и, скорее всего, встречу, и что мне действительно понравилось отмечать день всех влюблённых. Ведь праздник делают не плюшевые сердца и букеты, а люди, которые смотрят друг на друга сквозь мерцание свечей, а потом танцуют под Элтона Джона, буквально утопая друг в друге.
И это очень хорошо, что есть такой праздник, когда можно не бояться выглядеть чрезмерно сентиментальным или романтичным, а просто принять всё, даже самые нелепые атрибуты праздника, ведь главное – это человек рядом. Ещё мне хотелось сделать подарок Киру – красное плюшевое сердце, которое сейчас осталось на крыльце и, наверное, уже замёрзло, и конечно, я очень сильно хотела заняться с ним любовью. И всё это – не понарошку…
Прервав поток своих мыслей, я посмотрела на приподнятую бровь.
- Я сказала это вслух, да?
- Понарошку ты моя, - после продолжительного молчания.
Мне резко стало жарко от его взгляда, я пробежалась глазами по его лицу, остановилась на губах, щетине, на футболке, которую тут же захотела снять, но сняла свою кофту, смотря вопросительно на него, пока он не снял свою.
- Я буду целовать тебя долго, - он притянул меня к себе, - от тебя пахнет абрикосом, помимо духов.
Его губы изучали мои, ласкали, прикусывали и отпускали, язык проходился по губам и между, встречаясь с моим, я снова пробовала на вкус его губы, и в этот раз они мне нравились даже больше, чем в прошлый.
Надавив ему на плечи, принудив его лечь на спину, я лежала на нём, целуя, прикусывая и царапаясь о щетину, которая наверняка оставляла раздражение на моей шее, когда он проводил по ней губами.
Мои поцелуи опускались ниже и ниже, он просто придерживал меня, словно давал полное право над своим телом, которым я тут воспользовалась, расстегнув кнопки на джинсах, потянув их вниз по ногам, взяв в руку и очередной раз буквально взвизгнув от внушительной эрекции. Меня приводили в восторг и внушительные размеры, и небольшой островок влаги на трикотаже.