Проводник

  Седоусый ухмыльнулся и пригладил усы.

  -Ты верно, витязь, к нашему поросенку прицелился.

  Покажь, каков ты и тогда посмотрим.

  Матиаш допил пиво, подбросил кружку над столом и, выхватив саблю из ножен махнул дважды.

  На стол упали куски кружки, посеченные крест-накрест. Четыре куска, одинаковые по размеру-четвертушки...

  Хайдуки повскакали со скамеек, но Матиаш уже бросил саблю в ножны.

  -Прошу.

  Куски кружки пошли по рукам, и сошлись в руках седоусого. Он сложил куски вместе и на столе появилась опять цельная кружка. Хайдук кивнул.

  -Хорошая у тебя сабля, пан Матиаш и глаз острый. Садись с нами. Да не пей эту мочу кобылью! Хозяин неси "оленью кровь"!

  -За вино я плачу за всех! - сказал Матиаш, садясь на освободившееся место, рядом с седоусым.

  Хайдуки одобрительно загудели.

  -Я-Миклош, вон тот, со шрамом-Валер, а этот молодой- Лазар....

  Миклош тыкал пальцем, представляя своих товарищей.

  Тут подоспел корчмарь с помощником и двумя подносами кружек, наполненных терпким, алым вином.

  -Хозяин, неси кувшины, этого парням не хватит! - распорядился Матиаш, швыряя золотой в цепкие лапы корчмаря.

  После второго кувшина Матиаш сидел с Миклошем в обнимку.

  Хайдук со шрамом -Валер тянул жалостливую песню про молодого хайдука, замерзавшего в снежной степи.

  Миклош утирал слезы усом и вздыхал протяжно.

  Потом откуда то вынырнула скрипка, к ней присоединился бубен. Подхватив пару служанок два хайдука помоложе пустились в пляс. Каблуки их сапожек с треском врезались в половицы.

  ....Проснулся пан Матиаш на скамье. Во рту погано, шея занемела, а правая рука неловко лежавшая, одеревенела . Вокруг мощный храп и перегар, валяющий с ног. В очаге едва теплиться огонь на затухающих углях. За окнами темень.

  "Уже вечер..."

  Матиаш вышел во двор и помочился у плетня.

  На небе высыпали звезды, а над головой зудели комары.

  Каурый покосился на пахучего хозяина и фыркнул.

  Матиаш похлопал его по шее и забрался в седло.

  На рассвете надобно быть у ворот Глаговца. С Миклошем он договорился. Оставалось самое сложное.

  Глава третья

  Караульные у городских ворот оттерли в сторону крестьянские возы, едва заметив приближающегося на рысях пана инквизитора.

  Инквизитор проскакал через ворота не сбавляя прыти жеребца. Следом пронеслись в черных рясах четыре монаха.

  -Разве ж то богоугодное дело-монахам скакать верхами? - спросил один стражник другого.

  Спрошенный быстро перекрестился.

  -Не наше это дело, кум. Кто куда и на чем едет. Дела церкви, ага...

  -Нет, я к тому, что на заре выехал, а в обед уж обратно заехал.

  -Чес у пана инквизитора, значитца...Крамолу ищет или каких колдуний. Не трепись зазря, кум.

  Черной башней городская башня Глаговца именовалась последние сотню лет. Случился как-то пожар, и выгорела башня вся изнутри. Относилась башня к старым стенам, из которых город вырос. Старые стены снесли, а башня уцелена. Торчала черным обгорелым пнем посредине квартала пивоваров. Многие зарились на серый камень, на слом взять, да городские власти приспособили ее под тюрьму. Перекрытия новые срубили, да крышу сложили новую, а копоть по стенам дожди не смыли до конца.

  Так и звали ее черной башней.

  Спешившись возле черной башни, инквизитор Петр стремительной походкой вошел через распахнувшуюся навстречу дверь.

  Привратник с шипастой дубиной в руке низко поклонился.

  Инквизитор не говоря ни слова проследовал к лестнице в подвал.

  Подвал у черной башни имелся знатный-в три этажа. На верхнем - допросные камеры, а на нижних "постояльцы" обретались. То есть - подследственные.

  Воняло железом, горелым мясом и человеческим дерьмом.

  Инквизитор подошел к допросной камере, остановился у двери, подозвал дежурного тюремщика-рыжего крепыша в поношенной черной сутане.

  -Брат , приведи ведьму, что взяли в корчме "У Йожефа".

  Тюремщик почесал затылок.

  -Так утром вы к себе ее затребовали и обратно не возвернули, ваша милость.

  -К себе?!

  -В свои покои, стало быть...

  -Вот как?

  Инквизитор пожал плечами и по винтовой лестнице поднялся наверх, в свои покои на втором ярусе башни.

  В просторной зале в углу топчан, застеленный одеялом шерстяным. Возле узкого окна-бойницы стол и стул. В шкафу груда допросных листов, свернутых для удобства хранения трубочками.

  Возле двери сундук. Большой, темного дерева, окованный бронзой по углам, с литыми накладками.

  Ничего лишнего в комнате.

  Сундук оказался заперт на ключ.

  -Замок внутренний...угу...

  Инквизитор присел на корточки, приложил ухо к замочной скважине.

  Порылся в кошельке на поясе под сутаной, нашел стальную штуковину.

  Замок недолго сопротивлялся.

  Осторожно приподняв крышку, Матиаш (а это был, понятно, он) тихо присвистнул.

  Вместо связанной на дне сундука пленницы он увидел то чего не ожидал: каменные ступени винтовой лестницы, ведущие во тьму.