Страница 77 из 98
Дождь серыми мутными полосами ложился на могильный песок, гнул сразу и безнадежно погасшие свечи. Ветер трепал оранжево– черные ленты и пластмассовые цветы венков. Небо было свинцовым и низким.
И мы все молча стояли и смотрели на скорбное место упокоения нашего друга и единственного защитника. И только кто умел, молился – и тому становилось легче.»
Глава 66
Сентябрь 2001 год
Колю Осипова вывели из Программы на второй день после похорон Сколова. Чувствовал он себя вполне нормально, ребра не болели, только ногу еще пришлось оставить в гипсе.
Вера и Антон рассказали ему обо всех последних событиях в институте и дали прочитать прощальное письмо Кости. Только начало письма Верочка отрезала.
– Вы знаете, я очень долго надеялся, что Валера – сумасшедший, страдающий от навязчивой идеи и бреда, а Петр Николаевич жалеет его и не спорит, не видя в происходящем особого вреда. К тому же, Сколов говорил мне, что регулярно подлечивает Валеру у нас во втором отделении.
Вот только, когда убили Ларису и Татьяну, мне стало страшно.
Я перед этим подслушал разговор Валеры с Петром Николаевичем. Валера рассказывал, что нашел чрезвычайно богатого и влиятельного американца, желающего заказать уникальные разработки. Но у американца было условие – ученый не должен иметь семьи…
Тогда я промолчал, все– таки Сколов был несколько лет моим отцом.
А вот когда начались приключения с Программами, потом напали на Веру (кстати, это я просил приехать ее на работу, потому что обнаружил взломанный ящик в ее столе и пропажу папки с Валериной биографией), я решил, что дело тут не в болезни Валеры.
Сколов действительно заключил контракт с тем американцем. Правда, я думал, что они с Валерой начнут скачивать энергию пациентов в самом конце эксперимента (чем дольше человек пребывает в Программе, тем больше ее скапливается).
Но то ли клиент потребовал ускорить процесс, то ли у Сколова нервы не выдержали. Уж больно вы все рьяно ухватились за идею поймать маньяка.
Не понравилось им и то, что я нашел Мишу. Мало ли о чем тот мог бы вспомнить! Ну, и, конечно, Костя. Он был очень опасен, это Сколов понял сразу, и решил поторопиться.
– Коля, – спросила Маша. – А твою аварию тоже подстроили они?
– Да нет, Маш! Я просто жутко дергался, боялся, что они захотят Мишу по дороге в институт убрать. Голова была не тем занята, вот и вылетел в кювет.
– Ой, простите! Я случайно вас на ты назвала! – извинилась Маша.
– Давай и останемся на ты! – улыбнулся Николай.
– Так, наверное, нельзя. Ты теперь начальником отделения станешь!
– Во– первых, это еще не факт, а во– вторых, все равно можно.
– Ты говоришь: считал Валеру сумасшедшим, – вмешался Антон. – А тебя не смущало то, что он работает в институте вахтером, носит оружие?
– Да ты понимаешь, я не знал, что вахтер Михалыч и Валера – это один и тот же человек!
Я Валеру видел один раз: на темной лестнице и в кепке, на глаза надвинутой. Нас же Сколов так и не познакомил! А разговор их я через дверь слушал из соседней комнаты.
Они же очень грамотно сделали. Вахтера Михалыча знали в институте почти все, а Валеру – только кое– кто из временного персонала, обслуживавшего первый эксперимент, Миша и покойный Колпаков.
Они подозревали, что еще Вера могла его запомнить (в Программе познакомиться, а потом догадаться). А когда Михалыч увидел, как она постоянно о чем– то шушукается с Антоном, то насторожился, вдруг лишнее расскажет. Поэтому и попробовал ее убрать. Убивать– то, может, и не хотел: просто чтобы не болтала и под ногами не путалась.
Антона тоже, думаю, решили припугнуть. Хотя всяко могло повернуться.
– А к Вадику зачем в квартиру залезли? Да еще целый спектакль разыграли?
– На всякий случай, чтобы никаких следов не оставлять. Михалыч подслушал, что у Вадима есть ксерокопия его досье (уж чего– чего, а камер видеонаблюдения со звуком у нас тут хватает). Решил и от нее избавиться.
Тем более, особых проблем и не возникло. Домашний телефон Вадима у Валеры был. Матери Вадима и Валеры – лучшие подруги. Мать Валеры Вадика в институт и устроила. Да еще у нее был запасной комплект ключей от квартиры Вадика. Она, я думаю, о Валериных подвигах не догадывалась, но и ничего от него не скрывала. Имя лучшей подруги матери Валера знал, голос изменил (он вообще очень талантливо мог это делать – когда в детстве в театральный кружок ходил, все восхищались). И все дела.
В дверь палаты громко постучали.
– Кто? – удивленно спросила Вера.
Обычно никто не стучал, заходили смело и сразу.
Дверь открылась – на пороге появился… Витька Зорин собственной персоной.
– Верунь, ты не сердись!
– Как ты смог сюда попасть? – опешила Вера.
– А в вашем супер– заборе есть супер– дыра! Мне местный бомж показал. Они к вашей помойке по ночам за объедками лазают. Я тебе выражаю свои искренние соболезнования. Ну, по поводу твоего мента…
Вера оглушенно молчала. Остальные как– то тоже растерялись.
– Ребята! Ну, что вы так сотрите? Я Веру больше жизни люблю! Вылечите меня, пожалуйста! – Витька глумливо хихикнул. – Как это у вас тут делается? Ага, понимаю!