Страница 20 из 98
Мишка все сделал правильно, и в тот раз Игоря спасли. Только вот для чего? Для того, чтобы он дважды резал себе вены? И снова неудачно – то мать не вовремя вернулась с работы, то отец. Или…
Однажды Мишка парился в конторе над непонятным контрактом. Он настолько обалдел от всех этих бесконечных фамилий и реквизитов, что готов был на стенку лезть. И тут его отвлекли. Сказали – клиент приехал.
Мишка радостно бросился в комнату для приема посетителей. Даже в компьютере ничего не сохранил. Так помчался.
Клиент оказался знакомым. Этот вальяжный тридцатилетний молодой человек постоянно заказывал для своего института небольшие партии специфического товара. Сотрудничество фирмы и института было давним, а связи – крепкими.
Договорившись об очередной поставке, заказчик по– голливудски улыбнулся Мишке:
– Михаил, у меня к вам просьба личного характера.
Мишка насторожился. Личные просьбы клиентов – то еще удовольствие. И отказать неудобно, и согласиться – на шею сядут.
Но просьба оказалась нестрашной. Красавец попросил Мишку сходить с его то ли сестрой, то ли племянницей на концерт рок– группы «Цезарь и Брут».
– Она полгода мечтала на этот концерт попасть. Отец ей ко дню рождения два билета достал. Только сказал, что одну не отпустит. Вот и возникла неувязочка. Я не могу – дежурю в ночь. Постоянного молодого человека у нее нет. А отпускать шестнадцатилетнюю девчонку с кем попало… Ну, вы понимаете.
Мишка согласился. Но, подумав, чего в жизни не бывает, отправил вместо себя на концерт Игоря.
И ведь сработало. Забыл Игорь про свою Барби.
Повеселел. О суициде и думать забыл. Только и рассказывал, как Лариса посмотрела на него после концерта или сколько часов они обсуждали с ней по телефону новую книжку Перумова.
И вдруг – как гром среди ясного неба.
***
Мишка тряхнул головой, стараясь отвлечься от воспоминаний.
В подъезде пахло застоявшейся водой и сырой известкой.
– Ты зайдешь? – как обычно, поинтересовалась Маша
– Зайду, если чаю нальешь, – как обычно, усмехнулся он в ответ.
Маша жила здесь с бабушкой – в обычной трехкомнатной коммуналке времен семидесятых. У них было две комнаты. А в третьей десятиметровке обитала девчонка– соседка. Тихая такая. Только очень любила белье кипятить. Даже обои в прихожей отваливались. Особенно сверху. По выходным Маша варила густой клейстер, залезала на стремянку и подклеивала тяжелые, потерявшие рисунок, куски.
В квартире Мишка отправился на кухню – заваривать чай. Он гордился, что делает это своим особенным способом.
И снова в голову полезли тревожные мысли.
Потому что Мишка точно знал, что в день убийства Игорь приезжал к Ларисе. А еще … Но об этом думать было страшновато.
***
А потом Маша с Мишкой поняли, что не хотят больше встречаться два раза в неделю и целоваться в грязном подъезде. Они сняли однокомнатную квартиру в девятиэтажке на углу Искровского проспекта и улицы Дыбенко. Стоило спуститься, выйти на улицу – и вот он, перекресток с автобусными и трамвайными остановками, с Красным рынком, на котором купить можно было все: от картошки и мяса до турецкого полушубка и вполне приличных кожаных сапог.
Маша работала фармацевтом в аптеке и ездила туда на автобусе – всего пятнадцать минут. Мишке до своей конторы добираться было значительно дальше: две остановки на трамвае до метро и под землей – на Василеостровскую.
Иногда, когда работала в первую смену, Маша приезжала к Мишке в фирму, дожидалась, пока он закончит дела, и они гуляли – до Дворцового моста, по мосту, то и дело останавливаясь и глядя на серебристо– серую, иногда зеркально– гладкую, а чаще – вздыбленную лохматыми волнами воду. И дальше по вечернему Невскому проспекту до метро «Гостиный двор».
После Мишкиной зарплаты заходили в Дом Книги и долго рассматривали яркие издания на прилавках и стеллажах. А потом выбирали себе какие– нибудь новинки. Маша любила читать женские детективы, Мишка – современную фантастику.
После работы Мишка доставал гитару и подбирал аккорды для своих мелодий. А Маша сочиняла стихи. Иногда у них получались песни.
Помню,
Горели в травах росы.
Что мне
Теперь твои вопросы?
Вижу, бьются на ветру
Плети рваных струн.
В мокром
Снегу листвы чернеет
Охра,
И что мне делать с нею?
На натянутом холсте
Линии не те.
Сколько
Осталось боли в венах?
Полька
Теней дрожит на стенах:
Тень твоя и тень моя,
Но не ты, не я…
Помню,
Горели в травах росы.
Что мне
Теперь твои вопросы…
***
Однажды Мишка позвонил Маше на работу.
– Привет, Машка– мышка, – тихо шепнул он в трубку.
– Привет! – радостно откликнулась она. Она всегда откликалась. И всегда радостно.