Страница 19 из 308
Войдя внутрь, Наталья развязала узел под подбородком и сняла платок, осматриваясь по сторонам со страхом, смешанным с любопытством. Все стены избушки были увешаны пучками сушёных трав, в красном углу под расшитым рушником виднелись потемневшие лики святых, под ними еле теплилась лампадка.
- С чем пожаловали? – Хмуро оглядела девиц старуха.
- Баба Маруся, сказали, ты приворот можешь сделать, - обратилась к старухе бойкая горничная.
- Это кто же вам такую глупость сказал? – Недовольно проворчала старуха.
- Люди говорят.
- Брешут люди, - бабка пошаркала к печке и уселась на лавку. – Хворь каку излечить, могу, а все эти привороты, бесовское это всё.
- Помогите мне, пожалуйста, - нервно переплела пальцы княжна. – Я вам заплачу хорошо!
- Из благородных что ли? – Поднялась старуха и, сделав несколько шагов, остановилась напротив Натальи, пристально вглядываясь в бледное лицо девушки. – На кой вам, ваша милость, приворот сдался?
- Жить без него не могу!
Бабка покачала головой:
- Приворот-то сделать дело нехитрое, ваша милость. Только любви-то от этого больше не станет. Одно мучение будет. Ну, присушите вы соколика ясноглазого, а жить-то как станете? Всё одно, пожалеете потом.
- Не пожалею, - горячо возразила Наталья. – Богом клянусь, не пожалею!
- Вы Боженьку-то в эти дела не впутывайте, - вздохнула старуха. – Всё это от Лукавого. Деньги-то принесли? – прищурилась она.
Княжна развязала ридикюль и достала горсть монет серебром. Старуха сгребла монеты скрюченными пальцами и кивнула на грубый деревянный стол:
- Запомните, али записывать будете?
- Запомню.
Наталья присела на лавку подле стола. Выгнав на улицу горничную, старуха вернулась к княжне и, склонившись к самому уху девушки, что-то быстро зашептала.
Поздним вечером Наталья, оставшись одна в комнате, зажгла свечу и, поставив ту на подоконник, в полголоса произнесла слова древнего заклятья. Казалось, тьма в комнате сгустилась, только неясный круг света, отбрасываемый свечой, оставался единственным светлым пятном в комнате. Девушке, сходившей с ума от страха, слышались голоса за спиной, вздохи, чья-то тяжёлая поступь, будто кто-то подул на свечу, колыхнулось пламя, почти погасло, но всё же выровнялось и вновь потянулось вверх. Страшась оглянуться, она быстро договорила слова заговора, а после задула свечу. Тьма окутала её, ей показалось, что чья-то тяжёлая рука легла на её левое плечо. Сердце сжало холодными тисками, окно стало быстро покрываться морозными узорами. Широко раскрыв глаза, Натали смотрела на него, не в силах отвести взгляда. В голове настойчиво звучал шепот старой ведьмы, что в последний раз пыталась отговорить её: «Твой будет, да недолго».
Стряхнув с себя морок, Наталья быстро скользнула в постель и с головой накрылась одеялом. Зуб на зуб не попадал от озноба, который вдруг пробрал её до костей в жарко натопленной комнате.
На самом деле, медлительность Соколинского объяснялась весьма просто. Мишель мучительно страдал от того, что состояние его семьи не позволяло ему чувствовать себя ровней Урусовым. Со стороны его ухаживания за Натальей выглядели, как попытка заполучить жену с хорошим приданым. Как не крути, подобный брак являлся мезальянсом, а потому он опасался, что князь Урусов не одобрит его кандидатуру в качестве супруга единственной сестры. Поэтому он и медлил с объяснением. Соколинский много раз собирался признаться mademoiselle Урусовой в своих чувствах, но всякий раз ему недоставало смелости сделать этот шаг.
Размышляя над положением, в котором оказался, Мишель не придумал ничего лучшего, как просить помощи у своего старшего брата. Не давая себе времени передумать, он спешно покинул Москву и отправился в Петербург, надолго пропав из поля зрения Урусовых.
Визиту младшего брата граф Ефимовский искренне обрадовался. Братья давно не виделись, а писать письма оба были не большими охотниками. Андрей подозревал, что желание увидеться с ним было не единственным, заставило Мишеля в разгар сезона покинуть Первопрестольную. Михаил совершенно не умел скрывать свои чувства, волнение и тревога легко читались по его лицу. Потому Ефимовский сам вызвал брата на откровенный разговор.
- Рассказывая, с чем пожаловал? – Разливая вино по бокалам после ужина, поинтересовался Андрей. – Не ради свидания же за семьсот вёрст приехал.