Страница 13 из 308
Прошлый сезон в Первопрестольной для mademoiselle Урусовой разительно отличался от нынешнего. Тогда она не ставила себе целью найти супруга и общение с противоположным полом отличалось лёгкостью и приятностью. В свой первый сезон Натали наслаждалась чередой великосветских раутов, балов, вереницей новых знакомств, приобретая всё больше поклонников. С самого начала нынешнего же сезона старший брат весьма недвусмысленно дал ей понять, что настала пора сделать выбор. Притом, этот выбор должен быть одобрен им без сомнений. Более всего на свете Натали желала бы пойти под венец по велению сердца. Но сердце предательски оставалось равнодушным, ни один взгляд его не потревожил, не заставил забиться учащённо.
Минуло два месяца с приезда в Москву, но ничего так и не переменилось. Всё чаще за завтраком Илья Сергеевич интересовался её предпочтениями. Он называл имя то одного молодого человека, то другого из тех, кто, по его мнению, мог бы составить счастье младшей сестры. Но Наталья неизменно находила изъяны у предполагаемых претендентов на её руку.
Утро перед ежегодным балом у генерал-губернатора ничем не отличалось от вчерашнего, или того, что было седмицу назад, но именно сегодня, под конец трапезы, между братом и сестрой случилась размолвка. Устав обсуждать достоинства и недостатки очередного кандидата в женихи, Наталья перевела разговор на другую тему, поинтересовавшись у брата, отчего он не спешит выбрать жену себе. Ведь где ещё, как не в Москве?
Илья Сергеевич молча положил вилку и, тщательно промокнув губы салфеткой, поднялся из-за стола, всем своим видом демонстрируя, что отвечать не намерен. Наталье подобное поведение брата показалось оскорбительным и, вместо того, чтобы оставить его в покое, она вновь повторила свой вопрос намного громче.
- Я свой выбор сделал! – Отчеканил Урусов, остановившись у дверей столовой.
- Мне казалось, что mademoiselle Ракитина тебе отказала, - не унималась Натали, не вняв предостерегающему взгляду матери.
- Тебя это не касается, - уже вовсе грубо оборвал сестру Илья Сергеевич.
- Я это к тому сказала, что думала о Сергее Филипповиче.
Илья Сергеевич собирался выйти, но услышав ответ сестры, широким шагом вернулся к столу и, опершись руками на его поверхность, склонился к Наталье:
- Не бывать тому! Никогда, покуда я жив, ты не выйдешь за Ракитина! Любой, но не он!
Наталья побледнела. В гневе Урусов был страшен, но никогда прежде его злость не обрушивалась на членов семьи. К матери и сестре Илья Сергеевич относился с любовью и уважением. В тёмных, почти чёрных глазах брата плескалась убийственная ярость, на смуглом худощавом лице проступил гневный румянец, губы сжались в тонкую линию.
- Ты сам сказал, Илья. Любой, - Наталья откинулась на спинку стула, избегая смотреть ему в глаза. – Нынче же вечером выберу того, кого назову своим супругом.
- Я тебя за язык не тянул, - усмехнулся Урусов. – Жду с нетерпением. Можно два сезона оставаться в девицах, а на третий толки пойдут, ma сherie.
Безусловно, Илья как всегда был прав во всём: ежели девица три сезона подряд не может найти себе мужа, стало быть, дело в девице. Наталья прекрасно понимала его озабоченность, а про Ракитина сказала лишь затем, чтобы брат перестал донимать её разговорами.
Не думала она, что упоминание их соседа вызовет безудержный гнев Ильи. И дело было вовсе не в том, что ныне состояние Ракитина являлось более чем скромным. Илья Сергеевич давно сказал, что благосостояние её избранника не станет камнем преткновения в его решении, лишь бы претендент на руку княжны Урусовой не оказался явным охотником за приданым.
Молодой Ракитин Наталье нравился, но не настолько, чтобы завлечь его в свои сети. С ней он всегда был обходителен, безупречно вежлив и внимателен, но ни разу не дал понять, что его отношение к ней представляет собой нечто большее, чем обыкновенная дружба. То, что брат так бурно воспринял её слова, свидетельствовало, что от намерения сделать Марью Филипповну своей женой Илья Сергеевич не отступился.
Что ж, понять его труда не составляло. При всей своей нелюбви к соседке, Наталья не могла не отметить того, что в их уезде вряд ли найдётся девица, сумевшая превзойти Марью Филипповну в прелести и очаровании. При жизни Филиппа Львовича Марья Филипповна блистала в местном обществе и многие предрекали ей успех в высшем свете Первопрестольной. Но то было до того, как семью Ракитиных постигли беды и разорение.
Илья не скрывал от своих домочадцев, что сам приложил руку к тому, но находил себе оправдание в том, что вовсе не желал подобных последствий. Жаль, что Марья Филипповна не вняла голосу разума и не приняла решения, которого он ждал от неё, но Урусова не покидала уверенность в том, что не всё ещё потеряно. Девица непременно одумается, а ему остаётся лишь запастись терпением. И вот когда она поймёт, что совершенно зря пренебрегла его предложением, тогда придёт его черёд торжествовать. Не будь он князем Урусовым, коли не вернёт заносчивому молокососу - её братцу - так бестолково потерянное имение.