Страница 52 из 192
Наконец, мои плутания увенчались успехом, и я очутился на безлюдном и заросшем берегу реки, неожиданно широкой и тонущей в тумане, который разом напомнил: куда же, действительно, лежит мой путь. Все посторонние мысли в один миг выветрились из головы, и только одна теперь крутилась в ней. Хоть и не сулило особых радостей то, что скрывалось за полоской дальнего берега, смутно темнеющей над туманной дымкой, все равно необходимо было как можно быстрее там очутиться. Да только как это сделать? Кругом ни души. Даже заборы и сараюшки скрылись за прибрежными зарослями ив. И поэтому место показалось совершенно глухим, будто некому и незачем было здесь появляться.
- Не видать что-то никого, - вслух сказал я, присвистнув. - А чего тут удивляться! Сам ведь заметил, что лучшее время для снов...
- И для рыбалки, - поправил меня кто-то, отозвавшись негромко из-за камышей. Я заглянул туда и увидел на песчаном плесе старичка, сидевшего на опрокинутой лодке у воды и самозабвенно распутывающего снасти.
- О! Как кстати вы мне подвернулись! - обрадовался я. - Не будете ли вы так любезны переправить меня на ту сторону, если эта лодка, конечно, ваша.
- Отчего ж не моя, - лениво проговорил он, не отрывая глаз от своего занятья. - Что, видать, наскучило у нас?
Я не ответил, не объяснять же ему было, что на самом деле толкнуло меня на это предприятие. Пусть себе думает, как хочет. А он, похоже, и не ждал определенного ответа. И потому, не спеша поднявшись, стал готовить свое нехитрое суденышко к отплытию.
- Понимаю, понимаю, - то ли искренне, то ли притворно посочувствовал он, убирая в маленький удобный сундучок разложенные на днище рыболовные принадлежности. - Слишком мирная и спокойная жизнь быстро приедается, как ни скрашивай ее праздниками, шумными пирушками и прочими сумасбродствами. Хочется чего-то иного и особенного, - старик с загадочной улыбкой подмигнул мне. - Только за рекой-то нечего искать. Пожалеете еще, что там оказались.
- Пожалею - вернусь, - пожал плечами я, а мой собеседник внимательно и недоверчиво посмотрел на меня, да тут же за этим произнес:
- Ну, коли не шутите, помогите мне, и прошу усаживаться.
Подсобив старику привести его посудину в нормальное положение, я устроился на носу. А он, спихнув лодку подальше в воду, грузно плюхнулся на скамейку и ухватился за весла, примеряясь поудобнее. Потом широко взмахнул ими, и берег словно отшатнулся от нас. Полоска воды между нами и покинутою землей стала медленно, но неуклонно расти, окутывая ее туманом разлуки. А я, ухватившись за борта и приподнявшись, насколько мог, все еще пытался смотреть сквозь него. Там, чуть левее, вдалеке берег становился круче. Густой лес сползал с него к самой воде. Я пристальнее вгляделся в ту сторону, может, Линдерг махнет мне оттуда веткой на прощание, да только издалека все равно не видать.
Мы пересекали широкую, лениво-спокойную реку. Временами просыпался легкий ветерок, сдувая с воды туманную пелену, словно пену с молока, и тут же опять засыпал, и тогда река снова укутывалась в ее мягкое одеяло, в котором тонула наша посудина. Старик греб неспешно, со знанием дела, повернув нос лодки наискосок против течения - а то еще вынесет невесть куда. С каждым взмахом его весел я ощущал, как все явственнее и отчетливее нависает тень того неизвестного, что ждет впереди, а покинутый берег, удаляясь и растворяясь в тумане, превращается в прекрасную сказку, уходящую, как сладкий сон. “Увы, - подумал я, - интереснее всего бывают именно те сказки, в каких много всяких жутких и страшноватых вещей, от которых озноб по коже. А когда герои благоденствуют, и дела у них в порядке - хочется скорее пропустить это место, чтобы не уснуть от скуки. Если бы подобным образом в жизни можно было быстренько пролистнуть все неприятные моменты и остановиться там, где все хорошо и счастливо кончается. Да только пока конец моей истории окутан сумраком таинственного леса и еще, может, леший знает чем...”
- Сами-то откуда будете? - выдернул меня старик из круговерти мрачноватых мыслей, подметив, как печально смотрю я назад.
- Откуда буду - там меня уж нет, - ответил я, натянуто улыбнувшись.
- Не знаю и знать не хочу: что вас тащит за реку. По мне, никакого там интереса и быть не может, хоть вам наверняка виднее, раз уж вы покинули насиженное место, которое вам, как погляжу, не очень-то охота была покидать. Да я не об этом... - видно было, что он очень хотел завязать разговор и, поскольку его оторвали от рыбалки, развлечься хотя бы беседой. - Мне бы вашу молодость и решимость, я б отправился не туда, где одни болота да леса с прочей мутью, и где не разгуляешься, а тебе если и будут рады, то лишь потому, что будет кого слопать на ужин. Пустился бы я по этой вот реке да вверх по течению. Говорят: там рыба - не здешняя мелочь, - он легонько пнул ногой окунька с пол-локтя размером, который был извлечен из воды перед моим появлением и теперь валялся на дне лодки, - и попадается она легко, долго ждать не приходится. Но только вытащить ее - все равно целая наука. Порой хоть сутки напролет, прицепившись, за собой водить будет. Тогда держись, раз назвался рыбаком! А не удержишь - до конца дней себя уважать перестанешь. Уж лучше тут всякую мелочь дергай. Вам этого, может, не понять. Да и, если разобраться, не в коварстве рыбьем дело, и не в ней главная опасность, из-за чего так мало оказывается охотников там побывать. И даже не в том причина, что к тому месту плыть и плыть против течения, которое не каждому по силам одолеть. Есть там помимо всякой диковинной рыбы кое-кто другой, - он снова загадочно подмигнул мне, это у него хорошо получалось. - А, если рассудить, с чего бы ему там не взяться. Места, с одной стороны, дикие, незаселенные; с другой - для всякой нечисти, что не меньше нашего в рыбе толк знает, просто благодать.