Русь

-Кто это был? – внезапно спрашивает Алим.

Степан недоуменно глядит на вора. Только задумался о чем-то высоком или, напротив, глубоком. Мысли медленно возвращаются на землю. Взгляд постепенно обретает осмысленность. Алим со вздохом повторяет вопрос. Степан минутку думает, что-то прикидывает, словно вспоминает.

-Русич, - наконец отвечает. Секунду медлит, добавляет: - Наверное…

Алим удивленно глядит на товарища. Крепко задумывается. Рука сама собою скребет затылок, заставляет мысли бегать быстрее. Наконец говорит:

-А что за русич?

Степан вновь с трудом возвращается мыслями на землю. Уже успел вернуться к неведомым волховьим проблемам.

-Откуда я знаю? – отвечает. – Просто русич. Русь большая, народу много всех и за жизнь не узнаешь. Да и какая разница?

Алим медлит минуту, прежде чем ответить. Раздумывает так и эдак, формируя мысль.

-Но почему, тогда Мстислав так ринулся в бой, на защиту незнакомого человека?

-Как почему? – удивляется Степан. – Потому что нужна была помощь, вот и ринулся. Это долг каждого человека – помогать слабым да сирым.

-Так он сирота!? – восклицает Алим.

-Нет, - обескураживает вора волхв. – Просто так говориться. А что у вас иначе? Странная страна, где люди не помогают друг другу…

Алим пристыжено молчит. Волхв прав: предки завещали помогать друг другу. Но людей много – всем не поможешь, приходится как-то выбирать.

-У нас помогают, - неразборчиво мямлит вор. – Но, как бы… в долг.

Степан недоумевающе смотрит на вора.

-Это как?

-Ну, - задумывается Алим. – Например денег занимают.

Степан хмыкает. Долго молчит. Алим все порывается что-то спросить, но не решается. Наконец, Степан говорит:

-У нас это называется иначе. А помощь, она бескорыстна. Когда русич отдает соседу последнюю рубашку просто так. Конечно, добро всегда возвращается, но глупо этого требовать. Если человек добр, к нему и относятся все по-доброму. А к злому человеку неизбежно копятся плохие чувства.

Алим качает головой. Никогда еще не слышал таких странных речей. В детстве твердили, что бескорыстия нет и быть не может. Бесплатный сыр только в мышеловке. А сейчас слышит совершенно противоположную мысль дикую и архаичную. Но в душе что-то радостно шевелиться. Какая-то частица готова прямо сейчас творить добро без оглядки на выгоду.

Кони едва не засыпают на ходу. Головы клонятся все ниже с каждым шагом. Уставшие воины неизменно будят уставших животных. Но силы покидают и людей. Низкие тучи почти на плечах. Угрюмая серость уже второй день. Дорога все плоше. Копыта глубоко погружаются в грязь. Но земля еще достаточно плотная: кони не оскальзываются. С обеих сторон узкую полоску дороги поджимают угрюмые стены леса. Деревья от непрекращающегося дождя на глазах темнеют. Отряд уже четвертые сутки в пути. Без сна. Рюрик гонит и днем и ночью. Останавливаются лишь на короткий отдых. Дают напиться коням и вновь в дорогу. Воины ропщут, но Синеус и Трувор мигом прекращают все разговоры. Но и их авторитет не вечен. Отец отрядил в путь лучших воинов, но все-таки людей. Рюрик хотел отказаться, но отец настоял. Он до сих пор не доверяет магии, хотя не раз убеждался в действенности. Братья пробовали помочь, уговорить, но отец остался непреклонен. Пришлось взять в поход целую шайку. Рюрик уже не раз пожалел, что уступил отцу. Втроем братья передвигались бы гораздо быстрее. Синеус и Трувор в отличие от отца магии не чураются, а донести до места троих Рюрик смог бы с легкостью. Но целый отряд дотащить никак не получится. Потому и приходиться гнать и днем и ночью, иначе не успеть в означенный день. Русич, волхв и вор уже подъезжают к Новгороду, а его отряду еще пилить и пилить. Тем более - погода неизменно портиться. А в северных землях дождь может не прекращаться неделями. Даже сейчас, когда влага пусть с трудом, но держится в тучах, копыта вязнут в грязи. Рюрик боится представить, что начнется вместе с настоящими дождями. Воины хмурятся, поглядывая на низкие тучи. Мокнуть никому не улыбается. Все как один закалены во многих походах. Каждый не раз встречал шторм на палубе корабля. К сырости привыкшие. Но ветераны любят тепло, а в его отряде только ветераны. Конечно еще далеко до немощной старости, когда любой сквозняк пробирает насквозь. Но каждый успел вкусить мирной сытой жизни. Каждый побывал и на коне и под конем. Знают цену победы и поражения. Как ни крути, а с годами появляется не то что неудержимая тяга, но простенькое такое желание: не распыляться на мелочи. Не выходить голой грудью навстречу ветру, когда можно переждать в тепле. Не мокнуть в дороге, когда можно помять девок в ближайшем трактире. Рюрик в очередной раз оглядывает лица соратников. Кулак с силой врезается в подставленную ладонь. Как не верти, а от человека нельзя требовать больше, чем способен дать. Это себя мог мучить в нечеловеческих тренировках. Тогда измывался над телом до изнеможения. Таскал обломки скал величиной с бычков. Ночи напролет упражнялся с оружием. А когда вырос из детских забав – сутками корпел над магическими фолиантами. Изучал древние знания. Но это можно требовать от себя. Тем более когда понимаешь, что в любой момент можешь договориться с совестью. Как-то схалявить. Иногда от такого осознания становиться еще гаже, тогда до изнеможения мучаешь себя в тяжком труде… если сумеешь заставить. Но в спутники отец отрядил очень хороших воинов. Бывалых ветеранов, что видали и Крым, и Рим, и попову грушу. Такие не раз заставляли измученное тело повторять опостылевшие упражнения. Не раз, вконец уставшие, продолжали бой и выигрывали. Такие могут сражаться на одной лишь воле, когда силы давно кончились. Но и у них есть предел. Рюрик чувствует, что скоро он наступит. Если не сможет добраться до Новгорода вовремя, то великий поход закончиться, еще не начавшись. Вряд ли сможет продержать всех трех в городе хотя бы день. Звезды лишь предсказывают судьбу, но никак на нее не влияют. Знающий может узнать, что твориться в мире по звездам. Но звезды могут и врать, если речь о сильных людях.