Страница 94 из 110
- Как надолго вы хотите взять Викторию с собой? У нее ведь учеба, которую не стоит пропускать даже ради свиданий.
Я задумался – она была права. Тем более, не слишком хотел, чтобы Тори видела как…
- Мне пришлют задания по почти, мам, - пожала плечами Тори. – Семестр начался не так давно, и я…
- Ты что думаешь, я тебя отпущу вот так..
- Мне уже девятнадцать, папа, - тихо возразила Тори. – И я уже ездила в столицу, если ты забыл.
- Я все равно…
- Вот именно, все равно, - подытожила Вера Ларие. – Постарайся не задерживаться дольше, чем на два дня. И если планируешь поступать в университет, воспользуйся новыми связями.
Она выразительно стрельнула в меня глазами, я кивнул.
- Само собой, я передам Тори все материалы. Хотя ей поступать только через полтора года..
- Это неважно. При большом желании, здешний колледж можно закончить экстерном.
У меня возникло нехорошее ощущение, что мне попросту всучивают Викторию, словно породистую кобылку. Не то чтобы я сильно возражал – но натиск миссис Ларие выходил за рамки материнской заботы о единственном чаде.
- Я буду готова через пятнадцать минут, - Тори взлетела по лестнице.
Я остался в гостиной между супругами, словно на линии фронта. Они казались настолько утомленными друг другом, что хотелось дать им развод немедленно – лишь бы разрядить обстановку. Возможно, именно поэтому миссис Ларие так торопила Тори с отъездом – без дочери у нее не будет ни единого повода продолжить жить с мужем. Однажды он проснется, вытащит из холодильника новую банку пива для опохмела, закусит бутербродом и только в ванной комнате, кое-как проснувшись, обнаружит, что дом опустел.
Любил ли он жену? Когда живешь вместе столько лет, ругаешься, миришься, спишь в отдельной комнате – на такой вопрос сложно ответить. Брак становится частью интерьера – ты знаешь, что придя домой, обнаружишь на преждем месте телевизор, диван и жену. Примерно в таком порядке, в лучшем случае. Но однажды она уйдет – и обстановка станет неполной, образ – незаконченным и жизнь – разрезанной на до и после.
Мне стало жалко Мартина Турица.
Моя малышка не подвела – действительно через пятнадцать минут я уже нес за ней вместительную сумку на автобусную остановку. Госпожа Ларие попросила у меня номер телефона и домашний адрес, и я с радостью предоставил ей все необходимые данные, даже дал номер моих родителей. До отхода вечернего поезда оставался час; мы легко добрались до вокзала в полупустом автобусе, купили билеты – я ощущал неземное блаженство, снова владея кредиткой и мобильником – и сели прямо на платформе, не обращая внимания на накрапывающий дождь. Я закутал Тори в свою куртку и прижимал к себе, чувствуя как бьется ее сердце где-то рядом с моим.
Говорят, все это выдумки слезливых поэтов. Неправда.
Виктория оказалась гораздо смелее, чем я мог ожидать – отправиться со мной в столицу, едва знакомым человеком, чтобы помочь подруге, которую она, очевидно, попреки фактам считала невиновной. Я не собирался платить ей неискренностью.
- Тори…
- М?
- Ты ведь знаешь Эмму с детства?
- Ты уже спрашивал. Конечно, с детства, мы подружились еще в школе.
- И Оскара?
- Зачем все эти вопросы? Ты же не…
- Просто хочу рассказать кое-что.
- Тогда говори.
- У Оскара скоро будет ребенок. То есть не у него, а от него.
Она выпрямилась рядом со мной. Тугая, словно струна – я ощутил волну злости.
- Я ее знаю?
- Не думаю. Я разыскал ее в столице, она подтвердила алиби для Павла Крамена. Он не убивал отчима Эммы.
- Как ее зовут?
- Да не помню, случайно встретил в университете. Мы обошлись без церемоний.
Почему я соврал?
Потому что испугался. Она все еще ревновала – даже к умершему, о боги! – и подставлять беременную Ив значило совершить по-настоящему черное дело. Все-таки она – важный свидетель... Не хватало еще, чтобы Тори начала сравнивать себя с ней.
- Надеюсь, будет девочка.
Я пожал плечами.
- Ты понимаешь, что значит алиби для Крамена?
- Что теперь неизвестно, кто кого убил, - равнодушно произнесла Тори, отстранившись.
- Мне кажется…. – я запнулся. - Тори…
Да какого дьявола?!
- Я думаю, Эмма может знать, кто убил Оскара.
Я же не то собирался сказать! Совершенно не то – но тем не менее все равно не смог.
- Ты это хотел сказать? Почему?
- Что почему?
- Почему она может это знать?
- Потому что она встречалась с ним тем вечером. И могла видеть – или слышать…
Я уже сам начинал верить в эту версию, хотя пистолет и кое-что еще говорили об обратном.
- Она ничего не видела.
- Она могла не сказать тебе… испугалась или...
- Она ничего не видела.
Ну хорошо, уфф. По крайней мере я попытался.
- Скоро поедем. Хочешь спать?
- Немного.
Подошел поезд и мы сели в купе – сначала я хотел взять полулюкс, но раздумал. Подобная расточительность на одну ночь – ну вы поняли, какое впечатление это может создать. Мы быстренько улеглись на нижние полки, чтобы не потревожить спавших соседей.
Тори уснула сразу – по крайней мере, отвернулась к стенке, дышала ровно и не двигалась. Я не мог уснуть, судорожно решая, как лучше поступить по приезде в город – снова обратиться в полицию, связаться с адвокатом – если таковой имелся – Павла Крамена или поехать в лечебницу вместе с Тори. Она не приглашала меня с собой, но что она будет делать там совсем одна? У нее даже нет никаких бумаг.