Нуманция

- Хорошо!- Марк согласился с его доводами.- А теперь послушайте меня. Эта девушка – дочь предателя, она оказалась в городе на момент осады и штурма. Консул Сципион Эмилиан отдал приказ на разграбление города, все жители, не зависимо от рода и происхождения, были обращены в рабство и отправлены в Рим. Вашей сестре угораздило остаться в легионе. Она могла попасть в руки любого, а попала в мои. Точнее, я выиграл её в кости у местного подонка… Она у меня уже полгода. Она – моя рабыня, и я…

- Вы превратили её в свою наложницу!- резко перебил трибун, сверкнув глазами, но Марций продолжил:

- Она – моя рабыня, и я вправе был делать с ней, что захочу. В условиях войны противник теряет былое положение, его убивают, грабят, насилуют или продают, если хотят… Хотя, откуда вам это знать…- добавил негромко.

- Знаете, Марций, противник противником, я это понимаю не хуже вашего, но существуют какие-то понятия о приличии, о благородстве, о воспитании в конце концов!.. Вы же…

Марций перебил:

- Вы, как военный, входили когда-нибудь в захваченные посёлки или города?

- Да!- ответил резко, выкриком, на исходе терпения.

- И что?- Марций скривил губы,- Что вы видели там?.. Как вели себя там ваши легионеры?.. Ска́жете ещё, что вы сам лично не насиловали ни одной женщины? Не брали ни одной девушки?.. Это же смешно!

- Нет!- резко опять-таки перебил трибун, и Марк замолк недоверчиво, смотрел в глаза собеседнику. Помолчал, хотел ответить: «Представьте себе, я тоже…», но промолчал об этом. Вздохнул:

- У вас же самого есть рабы, задавались ли вы вопросом о том, кто они, кем они были, или - рождены рабами? Чего они хотят?.. Может, у них тоже есть братья и сёстры, мамы и папы…

- Перестаньте, Марций!- Трибун нетерпеливо рубанул воздух ладонью.- Я не говорю об этом… Я не понимаю одного!.. Вы же знали, знали, что она дочь сенатора… Знали, что у неё есть родственники… Родственники отца…

- Предателя!- перебил в свою очередь Марций.- Дочь отступника, противника Рима. Что вы хотите?

- Она говорила вам, что аристократка… Пусть отец её отступник, его двадцать лет назад выслали из Рима, или вы тоже из тех, кто считает, что за грехи отцов должны отвечать и дети?.. Ладно сыновья, Гая уже нет в живых, но дочери… Почему дочери должны платить за всё?.. Что она оказалась вдруг должна вам? За что вы так унижали её?..- Он сокрушённо покачал головой.- Почему, Марций?.. Почему вы не отпускали её, да и… Наложница!- Он усмехнулся.- До чего же подло… Низко как… Воевать с девушкой…

- Ни с кем я не воевал, что за сумасшествие! С чего вы это взяли…

- А чем тогда всё это объяснить?

- Она – рабыня,- медленно произнёс Марций, словно объясняя непутёвому ребёнку.- Мне было всё равно, кто она была в прошлой жизни. Сейчас и в будущем – она моя!

- В будущем? Вы говорите «в будущем»?

- А вы думаете, я продам её вам?

- А разве нет?- спросил трибун вопросом на вопрос, изумлённо вскинув чёрные брови.

- Она выиграла в кости только право написать письмо в Рим. Свою часть договора я выполнил, но мы ни слова не говорили о том, что я отпущу её или даже продам.- Он упрямо поджал губы.

Трибун некоторое время молчал, словно не верил тому, что слышал, потом прошептал:

- Ну вы и подлец, а она ещё вас защищала…

- Да?- он удивился, усмехнувшись.- Кто бы мог подумать…

- Просила, чтобы я не убивал вас…- процедил сквозь зубы.

- Вот как?- Он и сам себя ненавидел в этот момент, зная, что будет жалеть о каждом сказанном слове, но сейчас словно что-то двигало им, заставляло издеваться над этим человеком, чувства которого ему были понятны.- Я не ожидал от неё этого…- Улыбнулся, двинув головой.

Трибун молчал, но видно было, как стиснуты его зубы, каким острым стал взгляд.

- Сколько?- спросил наконец.

- Чего?

- Сколько денег вы хотите за неё? Во сколько вы её оцениваете?

- Я? Рабыню?- Усмехнулся.- А во сколько бы её оценили вы?

- Разве можно продавать свою сестру? У вас нет сердца, Марций.

- Правда? А когда вы отдаёте их замуж, своих сестёр, за старых патрициев, за всадников, которым больше сорока лет, которые уже дважды вдовцы, вы не продаёте их?

- Я не договаривался об этой свадьбе.

- Я не говорю только об этом конкретном случае, ведь у Ацилии есть жених, правда? Она как-то говорила мне…

- В Риме всегда партию детям выбирали родители, какое это имеет отношение к происходящему? Никто никого не продаёт!

- И я не продаю!- Марций повысил голос.- Никаких ваших денег не хватит, чтобы выкупить её, делайте, что хотите…

- Почему? Почему вы такой?

- Вы называете меня подлецом, считаете, что я обвиняю её в преступлениях отца, а почему же ваш дядя не отправил её из Нуманции заранее, почему он бросил своих детей на верную смерть ради своих идей?- Усмехнулся.- И вы?.. Я отправил письмо четыре дня назад, где вы расквартированы, где ваш гарнизон? Вы приехали только сейчас, и думаете, что ваши деньги всё решат здесь. Ваши звания, положение… А я не продам её, она моя и точка! Идите к кому хотите, хоть к самому легату, любой суд будет на моей стороне. Я имею полное право не продавать свою собственность, как делал это уже не раз. Мне предлагали за неё немалые деньги, хотели купить в притон…

Трибун перебил вспыльчиво:

- Я не притон! Я – её брат!

- А мне всё равно.

- Вам не может быть всё равно!

- Я уже слышал о том, что я эгоист, между прочим, от вашей же сестры…

Трибун Ацилий покачал головой, шепнув:

- Она права…

Марций усмехнулся, передёрнув плечами:

- Знаете, я даже как-то предложил ей выйти за меня замуж? Обещал жениться…

- Неужели?

- Представьте себе.

- И что она вам ответила?

- А вы сами не догадываетесь?- Опять усмехнулся.- Ваша порода слишком уж блюдёт чистоту своей крови…