Страница 45 из 51
— Охотники вернулись, — говорит Тень. Она развязывает шнурок, который сама затянула вчера на закате. — С ними женщина вашего рода. Она говорит, что знает Ачи.
На одну бусину больше. Он смотрит на свои запястья и молчит. Колдовской круг слишком долго держал его на вершине горы, и жажда догнала, прижалась тесно. Он не хочет говорить голосом жажды.
Он поднимается на ноги, стряхивает снег. Движения медленные и тяжелые, словно он снова стал человеком. Тень не может коснуться его души, но земля забирает силу, с каждой бусиной, с каждым днем года.
Тень смотрит на него снизу вверх, ее лицо расчерчено красной охрой. Тень не теряла времени, пока он пел, провожая вьюгу. Тень колдовала, и следы колдовства остались на коже.
Он помнит Тень молодой. Мужчины дрались из-за нее. Почти все они теперь в дальней пещере, под слоем земли и пепла.
Жажда подсказывает слова, но он сдерживает их, и идет вниз по тропе.
Время Тени уходит. У Тени нет дочерей. Ей некому передать связанного, — так он хочет сказать, но молчит.
Тропу замело, ноги по колено уходят в снег, и каждый шаг медленный, как шаг человека. Кровь просит умчаться вниз, — стать быстрее дыхания, легче пера перепелки. Но бусины тянут к земле, и заснеженный склон не кончается еще долго.
Тень обгоняет его, но он не может ускорить шаг. Из пещеры течет тепло, там трещит огонь, в дымном воздухе пляшут души оленей, их тела жарятся над костром. Там Стрела сидит среди людей, они протягивают к ней руки. Она оборачивается, встречается взглядом, ее губы в крови.
— Стрела, — говорит он, но не подходит, садится у выхода, прислонясь к стене.
Ему нельзя подходить к людям, пока не угасла жажда.
Тень спешит к нему, протягивает рог, полный до краев. Резная кость привычно ложится в руки, он пьет.
Он связанный. Ему нельзя пить кровь из жил людей. Лишь кровь из рога, смешанную с колдовством.
Эта кровь уносит жажду и связывает его крепче, с каждым глотком.
Тень гладит его по голове, как ребенка.
— Каждый охотник отдал каплю своей крови для Ачи, — говорит Тень. — Все они любят его.
Стрела смотрит на них из глубины пещеры. Ее волосы окрашены пламенем, вокруг нее струится дым. Она не отводит взгляда.
— Ачи знает эту женщину, — говорит он. — Пусть Тень даст мне поговорить с ней.
От выпитого зелья мысли становятся легкими, и без песен и танца мир расступается, показывает скрытое.
Стрела сидит перед ним. Холод зимы подступает к ней справа, тепло пещеры тянется слева.
Он смотрит на Стрелу и видит ее огонь. Пламя течет в ее дыхании и сердце, пламя облекает ее как накидка. В этом огне он видит прозрачные ясные нити — след защитника, не родного ей по крови. Нити звенят и плачут, дрожат в кончиках ее пальцев.
Стрела хмурится, но ждет его слов. Ее серые глаза становятся туманом, озером, водами реки, и он видит в них свое отраженье. Он смотрит на себя глазами Стрелы.
На его лице черные, красные и белые полосы — они потускнели от мороза и времени. В его волосах охра, пепел и олений жир, в его дыхании — кровь и дурманящие травы. Глазами Стрелы он смотрит в свои глаза, и видит долгие годы — вереницу лет, такую длинную, что истока не видно.
Он слышит голос Стрелы, и мир вновь меняется. Он сидит у стены, Стрела сидит перед ним. Охотники поют и смеются, запах мяса щекочет горло.
Стрела спрашивает:
— Ачи видел время, когда здесь всегда было лето?
— Нет, — отвечает он. — Я видел время, когда здесь не было лета.
Она хмурится.
— Стрела знает, раньше всегда было лето. Ката видел, Ката рассказал ей.
Он наклоняется к ней, и Стрела опускает взгляд. Он знает, на что она смотрит — на шнуры и бусины, на знаки неволи. Но, прежде, чем Стрела успевает отодвинуться, он говорит:
— Зачем Стрела хочет отдать свою кровь?
— Кровь Стрелы растопит лед, — отвечает она. — Вернет лето.
Тогда он отстраняется сам, закрывает глаза. Его голос звучит тихо. Так тихо, чтобы ни охотники, ни Тень, ни души оленей не услышали его, только Стрела.
— Пусть Стрела не идет к Скалам Солнца. Мои братья будут рады, но обманут ее. Они заберут ее кровь, но не скажут правды. Ачи скажет ей правду.
Стрела молчит. Он слушает ее молчание, а потом говорит вновь:
— У Стрелы было два защитника. Ее не считают самой чистой, не возьмут для высшей жертвы. Мои братья сделают так, что душа Стрелы не поднимется к солнцу. Ее душа уйдет в землю.
— Зачем, — спрашивает Стрела, — они сделают так?
Он отвечает, не открывая глаз:
— Чтобы земля осталась неизменной.
Вьюга вернулась. Поземкой вползла в пещеру, туда, где прежде всегда горел огонь. В пещере больше нет тепла, ее не согревают ток крови и дыхание людей. Это не дом племени теперь, а холодные скалы. Здесь никого нет, только тела мертвых и он, связанный с ними, оставшийся в тени.
Он не может пошевелиться. Он тянется к солнцу сквозь толщу стен, а солнце восходит и заходит. Свет в проеме пещеры меркнет, ветер подбирается ближе, наметает дорожки из снега. Тела людей окоченели, запахи жизни и запахи смерти оставили это место.
Уже три дня не прибавляются бусины на его путах. Три дня он не может сдвинуться, сидит в колдовском круге и смотрит, как снег заметает угли.
Стрела ушла со следопытами. Никто из них не вернулся, ни она, ни люди. Потом пришла болезнь.
Духи земли и скал сплелись, изменились, и кровь людей почернела, воздух стал для них ядовит. Тень жила дольше других. Она говорила: «Пусть Ачи остановит болезнь, пусть отдаст свою душу пожирающим силу». Она чертила круги, один за другим, заклинала его и заклинала духов.