Страница 467 из 470
- Ну, мне-то повезло - немногим удалось вырваться от Овчарок живым. У меня остались глаза - хотя последние годы они начинают подводить, и рука, чтобы писать... Правда, операции проводить я больше не могу, но могу учить других. Про ноги и упоминать не стоит, я их и до пыток все больше отсиживал за книгами, а уж бегать не бегал, кажется, с тех пор, как был мальчишкой. Так что жаловаться не приходится. Про пытки мне даже уже кошмары давно не снятся. Но, знаете, - Что-то - не слезы - блеснуло в его сузившихся глазах. - Я часто просыпаюсь посреди ночи от того, что мне нечем дышать...
Ученый проковылял назад, к столу.
- Думаю, теперь вас не удивит, если я скажу, что принимаю все происходящее близко к сердцу. Уезжайте спокойно, мы непременно остановим андаргийцев. Любой ценой.
Вскоре Кевин ушел, с головой, распухшей от цифр, значков и странных загадок, которые на улице, при свете дня, показались чистым бредом.
Ну что ж. В конце концов, это все уже не его проблема.
Правда, после рассказа Познающего Кевину даже захотелось остаться. Было бы недурно встретить андаргийцев в столице с мечом в руке, показать им, в последний раз, как умеют драться в Сюляпарре. Когда-то он именно так представлял себе день своей смерти. Рядом с Филипом и его семьей, на стенах города, в который враги вошли бы, но только через его труп.
Но решение принято - как и его отставка, а пояс оттягивает увесистый кошель, полученный от Роули. Куда большая сумма, чем то, что удалось бы выбить из старика до истории с Принцем Воров. Кэп так обрадовался, что избавляется от Кевина, что даже не стал торговаться.
В этом городе осталась всего пара незавершенных дел...
~*~*~*~
III.
17/11/665
Прежде чем войти в дом, Кевин постоял на пороге, мысленно готовясь. Он давно не бывал здесь - его визиты никому не приносили радости - и теперь заходить не хотелось. Ничего, стерпишь.
Темная скрипучая лестница не пахла мочой, из-за закрытых дверей не летела ругань и рев детей. Это место - тихий, респектабельный склеп - было куда приличнее, чем доходный дом его детства. И обходилось куда дороже.
Ему открыла служанка, немолодая, но еще крепкая женщина, которую Кевин нанял для ухода за матерью. Получив от гостя монету и разрешение отправиться на прогулку, служанка вся просияла, от восторга перестав даже, впервые за все их знакомство, посматривать на Кевина с опаской. Накинула шаль, вдела ноги в деревянные сабо и вылетела наружу со скоростью заключенного, чью камеру забыли запереть.
Кевин понимал ее слишком хорошо. Он едва успел войти, а ватная тишина уже забила уши воском, в легких застрял спертый воздух. Такая атмосфера бывает в домах, где идет прощание с покойником, и здесь тоже ощущалось незримое присутствие мертвеца - и не одного. Погибших надежд и ожиданий, умерщвленного будущего, горьких призраков давних ошибок.
Мать сидела в комнате у окна, за столиком, на который ложилась полоса бледного света. В той же позе, что в прошлый раз, словно и не пошевелилась с тех пор.
Он специально нашел для нее комнаты под самой крышей, чтобы можно было смотреть то в небо, то вниз, на улицу, где приманивала посетительниц лавка модистки. Но каждый раз, когда он навещал мать, ему казалось, что в светлом прямоугольнике окна она видит что-то свое - или не видит ничего. Как будто перед нею по-прежнему та глухая, с трещиной, стена.
Известие о том, что сын покидает отряд Ищеек и едет на восток, записываться в наемники, она восприняла спокойно. Да что там спокойно - головы не повернула, а на лице, таком худом, что под туго натянутой кожей как-то по макабрически четко проглядывал череп, не дрогнула даже жилка.
Кевин ожидал, что она будет хоть немного довольна. Мать всегда презирала его службу - работать шпионом, соглядатаем, возиться с отбросами общества, казалось ей самым позорным занятием для дворянина.
Он повторил, вдруг мать не расслышала, добавил:
- Солдаты на границе с Влисом всегда нужны. Быть может, вы даже сможете говорить, что ваш сын погиб в бою.
Она поджала и без того бесплотные губы.
- Ты думаешь, это сделает меня счастливой?
Ничто не сделает вас счастливой. Он не сказал этого вслух, и все же то была правда - он знал это, потому что был точно таким же, кровь от крови, кость от кости.
- Я оставлю вам денег, приличную сумму, - Он положил кошель рядом с ее сухой рукой, все свои сбережения, кроме того немногого, что требовалось на дорогу. - Должно хватить года на полтора скромной, бережливой жизни, если не больше. А поскольку вы всегда были более чем благоразумны...
Мать все так же молчала, и он продолжил:
- Я начну посылать вам часть жалования при первой же возможности. А если мне не повезет, когда у вас кончатся деньги, попробуйте обратиться к Фрэнку Делиону. Он служит в отряде Ищеек, его ждет блестящая карьера, так что средства должны появиться. Уверен, он не позволит вам умереть с голоду. Вам записать его имя?