Страница 60 из 82
— А ведь тихоня тихоней росла... Не видно не слышно...
Звонок в дверь прервал их беседу.
— Иди, открой, — сказала мать. — Кто это может быть?
Через секунду сестра Алики влетела на кухню с белым, перекошенным от ужаса лицом.
- Мам, там этот... легионер, — еле проговорила, ошалевшая. — Он нас зарежет, мам! Звони скорее Мухаммеду, пусть бежит! Не открывай дверь, он нас зарежет! — впавшая в панику женщина тараторила без остановки.
Насколько сильно было желание Сергея мести и крови, настолько сильно было ее убеждение, что без кровопролития не обойдется. Наверное, потому что подсознательно она знала, что поступила бы именно так.
— Мам, не открывай, — продолжала она, но, увидев, что мать направилась к двери, сама бросилась к телефону.
Сергей оторопел, натолкнувшись на взгляд пожилой женщины, отворившей двери.
— Как она похожа на маму! — пронеслось в голове.
От этой мысли накопившаяся злость исчезла, оставив место нескрываемой боли и горечи. Наверное, если бы в дверях оказался кто-то из мужчин, последствия могли бы быть иными. Но дверь открыла она, спася тем самым всех и его в том числе от непоправимого.
Агрессивность Сергея разбилась о ее спокойствие, как волны о камень — ударились и отхлынули назад. Бить ножом ее было бы все равно, что ударить свою мать, и он стоял перед ней обезоруженный с оружием за поясом.
Открыв дверь, она увидела перед собой здоровяка, который своими плечами заслонял дверной проем. Круглая, коротко остриженная голова на мощной шее делала его похожим на плюшевого медведя. Эти глаза! В его синих глазах было столько боли и горечи, что ее сердце сжалось от сострадания. Не каменная женщина-мать, и вид страдающих детей не мог ее оставить равнодушной.
Было еще в этих глазах что-то чистое, детское, от чего в душе что-то перевернулось. Спроси — не объяснит. Но все произошедшее выглядело уже менее трагично, чем в начале.
Так ничего не говоря, мать Алики отодвинулась в сторону, тем самым приглашая Сергея зайти. Тот молча шагнул в сумрак коридора.
Следуя за женщиной, он оказался на кухне с примыкающей к ней залом-столовой. Все так же, без единого слова, ему предложили присесть.
Он присел, развернувшись спиной к стене так, чтобы видеть коридор и входную дверь. Была бы граната — он бы вошел в дом с выдернутой чекой, но гранаты не было, и он был один во враждебном ему окружении.
Мать Алики подала ему чашку кофе.
— Сахар? — наконец-то первое слово было произнесено.
Волнуясь, Сергей тщательно подбирал слова из своего скудного французского.
— Алика где?
— Нет ее, уехала, — глядя ему прямо в глаза, ответила стоявшая перед ним женщина.
— Уехала?
— Да. Уехала.
— Куда?
— К своему дядьке в Алжир.
— Когда?
— Да вот, буквально недавно уехала в аэропорт.
Сергей замолчал, пытаясь понять сказанное.
По собственной ли воле или подневольно, но Алика покинула его, и догнать ее он уже просто не в силах. Без паспорта, без денег, не зная, где искать...
Улетучилась последняя надежда еще хоть раз увидеть любимое лицо...
Если он знал в этот момент, что женщина, так похожая на ее мать ему врет, глядя в глаза... Если бы он знал, что их с Аликой разделяют всего несколько шагов.
В этот самый момент Алика находилась на самом дне черного провала. Ни один звук извне не доходил до сознания, только пульсирующая на шее жилка выделяла ее из ряда душой покинутых тел.
Сергей сидел, держа в руках чашку кофе, к которой так и не прикоснулся. Не видя перед собой ни мать Алики, ни выглядывающую из-за угла сестру. До него медленно, издалека доходили слова говорящей женщины: поговорили... поняла... не мусульманин... невозможно... Простить — Алжир.
Он был в состоянии зомбического отупения — без чувств, без эмоций, не ощущая собственного тела.
Хлопок входной двери вывел его из транса. В коридоре появились двое парней лет тридцати, к которым женщина обратилась на арабском. Разговаривали, жестикулируя в сторону Сергея, громко, как будто ругались.
Сергей освободил руки от чашки, вспомнил о ноже и приготовился к защите.
Только и на этот раз хлопцы не стали перечить матери. В коридоре воцарилось молчание.
Через некоторое время женщина появилась на кухне.
— Мой старший сын, Мохаммед, отвезет тебя в Ним, заодно заберет вещи и украшения.
Глядя в спину уходящему иностранцу, она первый раз усомнилась в правильности своих действий. Только это мимолетное колебание было сиюминутно раздавлено чувством родительской правоты.
Закрыв дверь за братьями Алики, Сергей остался один на один сам с собой в пустой, ставшей сразу холодной и неуютной квартирке.
— Вот все и закончилось... Один...
Если в присутствии людей ему удавалось управлять лицом и эмоциями, то, оставшись в одиночестве сил сопротивляться уже не было. Да и зачем? Кого стесняться? Перед кем играть крутого и сурово-непробиваемого? Перед собой? Все! Вот и сказке конец!
Перед глазами проплывали, как слайды по стене, самые яркие и запомнившиеся моменты. Вот она спускается к морю, глаза испуганно-удивленные после первого поцелуя, она улыбается при первом свидании...
Сцены проплывали одна за другой, и остановить их было невозможно, как и слезы, бесшумно текущие по лицу. Отняв Алику, у него отняли все — радость, смысл, желание жить. Зачем? Зачем все это? Для чего? В чем смысл и цель нашего бытия? Зачем мы вообще приходим на Землю?
Он никогда не испытывал раньше такой смеси одиночества, бессилия и непоправимости происходящего.