Страница 22 из 82
— Саня, — шептал Сергей рядом стучащему зубами «танец с саблями» Агроному, — знаешь, как пингвины свои яйца греют?
— Как?
— Они их ложат на ступни и ходят на пятках, чтобы яйца не касались земли.
— Ага, попробуй их счас вытащить из гнезда.
— Замерзли? — шеф Косин осмотрел подразделение. Его взгляд не обещал ничего хорошего. — Сейчас согреетесь! За мной, бегом — марш!
С этого момента Сергей больше пешком не ходил, только на маршах с неподъемным рюкзаком на спине.
— Наконец-то, — хрустя смерзшимися коленками, подумал Сергей, следуя за набравшим скорость шефом. Уже через несколько минут по лицу ручьями тек пот, а пропитанная футболка прилипла к спине. — Вот и согрелись!
После обеда, наскоро собрав пожитки, получив оружие и продовольствие, третья секция убыла для изучения азов армейского дела в «поле» с романтическим названием «Красивое местечко».
11
Фермой «Красивое местечко» оказалась каменная старинная постройка у подножия гор, когда-то служившая убежищем для скота. С минимальными затратами была приспособлена для проживания легионеров — двуногих, со всего мира, скотов.
На первом этаже кухня-столовая с душем и туалетом, учебный класс. Весь второй этаж занимало спальное помещение. Перед бараком находился засыпанный мелкой галькой пятак для построения с металлической балкой и висящими канатами.
— Чтобы лазить, — промелькнуло в головах у одних.
- Чтобы вам, уродам, было где вешаться, — промелькнуло у других.
Цель курса молодого бойца в любой армии мира — доводка индивидуумов до общего равенства, прибегая к физическому, психологическому и моральному воздействию на эти индивидуумы.
Легион с его 160-летней историей не был исключением.
Не успев открыть глаза по команде «подъем», Сергей очутился на полу. Фут-футы поднимали личный состав, переворачивая матрасы. Слышались удары падающих тел с последующими «комментариями» на разных языках. Никто не ходил — все летали.
Перед построением на подъем флага (необходимая процедура, чтобы весь этот сброд знал, какому флагу они теперь служат) весь личный состав, выровненный во фронтальную линию, обходил ферму, собирая мусор руками.
— Я-то думал, никто не подметает, а так чисто! Оказывается, все говно руками собирается, — Сергей с омерзением собирал обслюнявленные бычки, лишний раз ненавидя коптящих небо.
— Равняйсь! Смирно!
Над головами застроенных, заровненных и выровненных «искателей» (ведь каждый из стоящих рядом с Сергеем что-то искал в легионе) медленно поднимался государственный флаг, сопровождаемый красно-зеленым треугольником — штандартом Иностранного легиона. У глядящего на карабкающиеся полотнища Сергея из недр памяти неожиданно всплыли слова из песни:
...Краснознаменное-десантное,
Ты растишь офицеров-сыновей —
Образцов отваги, долга и присяги!
Верных Родине своей!...
Нужны ли мы ей? Да, вот она нам нужна.
...Пусть она уродина, но она мне нравится...
Очередная команда вернула Сергея на землю, выхватив из лап меланхолии, от которой белые иммигранты кончали самоубийством.
Началось формирование боевых групп. Командиром первой группы был назначен намедни прибывший парашютист, сержант Лефорт, его правой рукой — фут-фут венгр, который, несмотря на срок службы, мало чем отличался от новобранцев, потому что абсолютно не понимал, что от него требовали.
— Наверное, исключение из правил, — рассуждал про себя Сергей. — По физухе — ноль, на перекладине висит, как мешок, по французскому — абсолютный ноль. Остается только гадать — за какие заслуги его оставили на инструкторской должности?
В составе первой группы оказался и Саша-Москвич. Уединенный от своих соотечественников, он стоял и растерянно озирался по сторонам.
— Не дрейфь, — подмигнул ему Сергей, — все будет пучком!
Началось формирование второй группы во главе с сержантом Монтей, ярым фанатом Ваффен СС, с ярко выраженными садистскими наклонностями. В дополнение ему передали бывшего польского парашютиста.