Промокшие спички

Кажется, они оба сошли с ума и даже не заметили этого.

— Оль.

— М?

Но вместо очередного вопроса, которого так ожидала Оля, она получила самое настоящее покушение на свою собственную персону при помощи щекотки, которую, кстати, девушка терпеть не могла.

— Яр! Что ты делаешь? Угомонись!

— Что, щекотки боишься? Все, смерть твоя пришла!

— Иди к черту!

— А ты — к ангелу, — с этими словами парень ловко подмял одну самую очаровательную девушку на свете под себя и, улыбаясь, поцеловал.

Он всегда хотел сделать так: дурачиться с ней, шутить (притом не всегда прилично), говорить о чем-то возвышенном, а после резко перескочить на нелепую тему и, конечно же, ему хотелось вот так вот ее поцеловать. Просто так, на эмоциях. Чтобы она неумело впивалась своими губами в его, чувствовала себя уязвимой, понимала его жесты и слышала его ритм, следовала за ним. Ее беззащитность, граничащая на лезвии некого безумства, — это он в ней всегда любил, но как жаль, что заметил не с самого начала. Тогда, в метро, эта была лишь корка той самой Оли, которая сейчас под ним. Та самая девчонка, неужели их и вправду свела Судьба?

Та же, в свою очередь, устроившись поудобнее в кресле, наблюдала за парой и, кажется, уголки ее губ дрогнули в мимолетной улыбке. А тот злополучный клубок, когда-то вцепившийся за Олю в надежде, мирно почивал, явно довольный случившимся. Как-никак, а Судьба ему ничего за это не сделала, лишь обронила пару слов о том, что теперь история будет куда сложнее, чем планировалась первоначально. Сам того не понимая, Клубок спас одну вот-вот утонувшую судьбу одной рыжеволосой девчушки. Той самой, которая теперь заразительно смеется.

Вот только будущее предрешено и нити давно на своих местах. Судьбу не обманешь, не обойдешь и не переиграешь. Она, как известно, продумывает свой ход до мелочей еще до того самого момента, когда ниточка делает свои первые витки от пульсации жизни.

— Засиделась ты, дорогая, — улыбнулось Время, неожиданно появившееся в комнате.

— Они счастливы, разве этого мало?

— Время не терпит задержек. Впрочем, ты сама это прекрасно знаешь, ведь и от предначертанного не уйти.

— Люди такие странные, правда? Они страдают, находят свое спасение, а после появляемся мы — вестницы разлуки. Мы рушим этот мир одним касанием. Время всегда приходит в срок, а от меня нельзя убежать.

— Когда и мы так думали, разве нет?

Понадобилась половина минуты, ровно тридцать секунд, чтобы успокоить нахлынувшие воспоминания, засунуть их обратно, в черный ящик и выкинуть в ту самую бездну, из которой он выплывает вновь и вновь. Воспоминания — страшная штука, особенно когда знакома с ними лично.

— Разве ты еще помнишь те дни, когда мы были людьми? — усмехнулась Судьба, самодовольно взмахнув рукой. Но, если присмотреться, станет виднеться истина: она отгоняла прошлое. Те самые моменты давно минувших дней, которые запрещено доставать из собственных воспоминаний. Они навсегда утеряны, спрятаны, убиты собственным настоящим. Бесконечной историей верного зрителя, который из века в век смотрит истории чужих судеб.

— А мы ими когда-то были?

После чего обе испарились, но каждая из них до сих пор помнит тот день, когда время прекратило свой бег, а нить судьбы дрогнула раньше времени.

Но их, конечно, не видела наша влюбленная и довольная жизнью парочка. Сейчас, громко смеясь, они жадно целовались, обнимались и, кажется, забыли, что что-то там смотрели. Впрочем, по правде говоря, они вообще забыли о том, что в мире существует что-то еще кроме поцелуев.

Они забыли, что есть еще и старуха, тихо засевшая в своем темном углу. Она, пусть и проигравшая, видела-таки двух неземных дам и прекрасно поняла, о чем шла речь. Её вязание спицами и вправду подействовало, а, быть может, сама Судьба решила побыть на ее стороне.

Пусть даже в итоге Мия потерпит поражение, но уж точно нанесет непоколебимый ущерб каждому, кто посмеет пойти против нее. У нее, в отличие от других, есть свой, рыжий козырь. Милая девочка Оля, которая даже не догадывается, что цветок счастья увянет спустя несколько дней. А потом, когда эта гниль окончательно перестанет действовать, за дело возьмутся иные люди. Профессионалы своего дела. Они вывернут ее душу наизнанку, зальют очищающее средство и отравят заводилу Яло. А если девочка-балерина умрет, то и сама Оля долго без надежды не проживет. Останется лишь оболочка. Тогда-то пропасть и поглотит ее к чертям.

— Знаешь, мне придется уехать на несколько дней, — начал Ярослав и веселье как-то сразу куда-то пропало. — До выхода альбома осталось немного, а у нас еще ничего не готово. Так что мы уедем на несколько дней кое-куда и, придумав нечто дельное, сразу же вернемся.

— С каких пор бар стали называть «кое-куда»?

— Глупая, — ответил Яр, накручивая прядь рыжих волос себе на палец. — Кое-куда — это особое место для Клото, где мы черпаем вдохновение. Оль, извини, но это только для группы. Девушки — это, конечно, хорошо, но музыка — это мое все. По крайней мере пока. Мне нужно высказаться, достучаться до мира, приоткрыть завесу. Я хочу, чтобы музыка стала спасением. Знаешь, у каждого из нас была своя история, милая.

— Ты про порезы на запястьях Арики?

Хоть они уже давно не кровоточили, а лезвия и другие острые предметы в группе были строго под запретом, прошлое никуда не уйдет. Девушка не скрывала, но на вопросы журналистов отмахивалась шутками про переходный возраст и неразделенную любовь. На самом же деле лишь участники знали правду о тех событиях. Она до сих пор боится слёз, как тогда, в детстве. Погоня за дружбой, желание быть нужной и всего-навсего капля сдержанности. Смешав всё это воедино, мы получаем взрывной коктейль терпения, самокопания и порезы на некогда нежной коже.