Страница 202 из 225
Флавий спускается по лестнице. В его саду царит лёгкая прохлада, и дышать сразу становится гораздо легче. Он привычно осматривает каждого обитателя оранжереи. Флавий помнит, как у него появился каждый росток, каждое семя. Сколько времени и труда он потратил, чтобы они прижились и поладили со своими соседями. Но среди всех его растений у него есть любимчик. Самый драгоценный, самый прекрасный. Вернее, любимица.
Мужчина подходит к нужному участку и на миг застывает на месте. Любуется. Не может сдержать улыбки. Его красавица вымахала уже под два метра и стала выше его на голову. Тоненькие зелёные усики тянутся к нему, несмело цепляясь за запястья, листья приветственно шелестят.
Флавий шагает вперёд и осторожно обнимает деревянистый ствол. Усики радостно устремляются к нему, обвивают его, будто сдавливая в своих объятиях. На руках наверняка останутся следы – только успевает он подумать, как усики впиваются ему прямо в кожу. На секунду вышибает дыхание, и Флавий не сдерживает резкого выдоха. Но потом успокаивается и заставляет себя расслабиться.
Стоит лето. Всем очень хочется пить. А он уже пару дней как не навещал свою крошку. Конечно, в оранжерее настроен полив и подкормка удобрениями. Все системы регулируются автоматически. Но его крошка очень соскучилась по своему хозяину. Флавий осторожно выпутывает правую руку и гладит ближайшую к нему ветвь. Ближе к осени здесь нальётся гроздь – крупные тёмно-вишнёвые ягоды.
На вкус, как кровь.
Насытившись, красавица отпускает его. Усики, отодвигаясь, аккуратно поглаживают его – то ли извиняются, то ли просто проявляют заботу и высказывают благодарность. Флавий выдыхает. Переводит дух.
Длинным гибким языком он зализывает раны на запястьях. Красные линии на руках немного покалывает, но к завтрашнему вечеру всё должно быть в порядке. Гость ничего примечательного не заметит.
Прощаться ему не хочется. Поэтому ещё несколько минут Флавий продолжает обнимать свою драгоценную крошку. Потом всё же неохотно отступает, чувствуя, как так же неохотно распутываются ветви за его спиной.
Он всё же задерживается у ограды и произносит на прощание:
– Ещё увидимся, моё золотце. Моя милашка. Не скучай без меня.
За его спиной листья продолжают шелестеть. Несколько устало и довольно. И недоумённо – каждый раз словно не понимая, зачем ему куда-то нужно уходить. Но, как всегда, без всякой злости.
– Хороших тебе снов.
Вечером его по своему обыкновению навещает Септимус. Разговор они ведут за вином в гостиной. Вино у Флавия своё. Не от крошки, виноградное. Но хорошей выдержки. Древесный букет. И вкус в этот раз удачный – так что разговор идёт легко и откровенно.
Флавий известен своими винодельнями среди соседей. Так что Септимус обычно острит, что навещает его только ради дегустации очередной бутыли из подвалов друга. Это всего лишь шутки. В конце концов, они с ним знакомы ещё со времён гимназии. И с тех пор немало пережили вместе.
Первым делом Септимус, конечно, обращает внимание на царапины. Но ничего не говорит. Только мягко переводит разговор в сторону оранжереи Флавия. Если виноградники – это семейное дело и его большая гордость, то оранжерея скорее появилась, как милая забава. И только потом переродилась в нечто большее. Но с первых дней своего увлечения Флавий мог говорить о нём часами. Поэтому и сейчас его несколько заносит, и он начинает рассказывать другу об особенностях подкормки своего последнего приобретения. А также о планируемом расширении. Заодно спрашивает совета по поводу бригады строителей, которая могла бы заняться перестройкой оранжереи.
Септимус обстоятельно отвечает – у него есть нужные связи, знакомства. Слушает похвалы воспитанникам Флавия, кивая и поддакивая в нужных местах. Несколько раз переспрашивает, уточняет и в какой-то момент всё же задаёт интересующий его вопрос:
– Так как там поживает твоя сендера? Не капризничает?
– Ох, нисколько, – удивляется Флавий. – Крошка очень послушная в последнее время. Конечно, скучает по мне. К сожалению, мои торговые партнёры отнимают слишком много моих сил и времени, – он качает головой, всем видом показывая, как сильно он расстроен.
– Кстати, насчёт твоей торговли. Я слышал, ты выставил сендеру на продажу?
– Нет, ты что. Как ты мог такое только предположить! – в голосе звенит возмущение. – Я только собираюсь показать её одному знатоку. И возможно передам ему один-два побега. Ты же знаешь, никто до меня не выращивал сендеру в искусственной среде, к тому же среди других растений. Это будет величайшим прорывом в науке! Скажу тебе по секрету, – Флавий наклоняется к другу. Бокал в его руке опасно покачивается, грозя разлить вино прямо на дорогой ковёр. – Я уже начал писать книгу о своём опыте работы с моей крошкой. Я думаю, её оценят в самых высоких кругах, – он вскидывает брови с намёком.
– Поздравляю, – усмехается Септимус. И поднимает свой бокал вверх, предлагая выпить. – За успех твоей будущей книги, Флавий!
Флавий легко прикасается своим бокалом к его. Хрусталь звенит.
По губам мужчины скользит довольная усмешка.
Гость приходит без опозданий и после шумных, суетливых приветствий нетерпеливо спрашивает про оранжерею. Флавий, и не собираясь откладывать, показывает тому дорогу.
Оранжерея, кажется, приводит гостя в неописуемый восторг. Он начинает суетиться вдвойне и крутит головой во все стороны. Флавий смотрит на происходящее с видом лёгкой снисходительности.