Страница 62 из 65
Наконец, когда до полуночи оставалось пару часов, все расселись за уставленный яствами стол.
Старый год провожали ставленной медовухой. Янтарный игристый напиток в изобилии черпали резными ковшами прямо из бочонка. Хорошо, медовуха оказалось лёгкой, немногим крепче кваса. Иван заметил, впрочем, что леший втихаря подливает в свой ковш из припрятанной за пазухой бутыли. Кикимора поглядывала на мужа с подозрением, но молодой человек, из мужской солидарности, выдавать его не стал.
За Ивана поднимали чуть ли не каждый второй тост. Все спешили воздать ему должное и выразить благодарность.
Будучи успешным молодым человеком, Иван ложной скромностью не страдал. Бывало, и собственную кандидатуру на руководящие должности предлагать не стеснялся, и в резюме сам себя нахваливал, не краснея, а тут вот, аж зарделся. Не оттого ли, что дифирамбы в его честь слышала Снегурочка?
Всех прочих превзошёл заметно захмелевший Ерофей Фомич, назвав Ивана не только Разрушителем Мифов но и Спасителем Нового Года, а заодно и... Великим Кормчим. Кикимора, почуяв неладное, шумно понюхала содержимое его ковша и отвесила мужу подзатыльник, от которого он уткнулся в ковш носом.
Совсем растерялся Иван, когда присутствующие принялись его одаривать.
— Мы тут тебе, как и обещались, гостинцев собрали, — начала кикимора. — Не взыщи, чем богаты. Мёду дикого да икры паюсной по пуду, рыжиков солёных бочонок да боровичков сушёных мешок, форельки копчёной да рябчиков...
— К пиву, — поддержал жену леший. — Домашних заготовок разных понемногу. Полезных. Спотыкач да зверобой, вишнёвая да рябиновая. На тархуне, на калгане, на клюкве, на бруснике. Ну, и там ещё кой-чего по мелочи.
Иван развёл руками.
— Даже не знаю, как и благодарить! Но как же я всё это унесу?
— О транспортировке не беспокойся, — махнул Ерофей Фомич, — мы домовых подключили. У них свои дороги. Всё уже у тебя дома.
— Мы тоже воспользовались услугами домовых, — протелепатировал Ух-ё. — Я переслал тебе моего изготовления спальный гарнитур из карельской берёзы, а Вау – несколько своих картин.
— А мне вам и подарить-то нечего! — воскликнул Иван. — Вот, разве что...
С этими словами он, виновато улыбаясь, протянул свой шарф кикиморе. Та всплеснула руками, прослезилась, и тут же, разорвав подарок на две равные половины, обмотала ими свои ноги. Даже от старых обмоток прежде не избавилась.
Несколько опешивший Иван достал из кейса и передал лешему оставшиеся сигареты.
— Вот, это тебе, Ерофей Фомич.
— Ай, уважил, паря! — отозвался леший.
Маленькой Нуи, что робко прижималась к матери, молодой человек отдал апельсин, чем вызвал у ребёнка бурю восторгов.
Для родителей снежной девочки, у Ивана остался только кейс. Пустой. Его-то он и подарил Ух-ё с Вау, стесняясь скудности подарка. Впрочем, йэти успокоили молодого человека, заверив, что уж они-то, как никто в состоянии оценить искренность дара.
— Здорово! — порадовалась Нуи, принимая от папы подарок молодого человека. — Как в мультике про поросёнка, медведя и ослика.
— И у меня, Ваня, для тебя кое-что есть, — пробасил Дед Мороз. — Ты, помнится, очень хотел возглавить новый филиал?
— Да! — кивнул удивлённый Иван. — А вы откуда зна... Хотя, чего это я!
— Приказ о твоём назначении подписан. Сегодняшним числом.
— Даже не верится! А для вас-то у меня больше ничего нет!
Иван расстроился, было, но Дед Мороз рассмеялся.
— Мне, Ваня, подарки на Новый год не дарят. Мне стишки рассказывают и песенки поют. Вот только, учитывая, что ты мне уже чуть было не прочёл "Двенадцать", просить тебя исполнить песню, я пожалуй, не рискну. Не переживай, Вань. Ты внучку мою вернул. Никакой подарок с этим не сравнится! Однако, — Дед глянул на старинные напольные часы, — уже без десяти минут полночь. Наполняйте сосуды!
Леший, черпать медовуху из бочонка категорически отказался. Заявив, что как встретишь Новый год, так его и проведёшь, Ерофей Фомич, уже не таясь, извлёк бутыль с остатками самогона и наплескал себе полный ковш.
Дед задвинул речь, а Иван лишь теперь до конца осознал всё волшебство происходящего. Впервые в Новогоднюю ночь, вместо какого-нибудь президента, он слушал настоящего Деда Мороза. Впервые вместо лицемерного вранья – искренние пожелания. Как в сказке!
Дальнейшее отличалось от обычного новогоднего застолья разве что отсутствием телевизора да ещё ненатужностью веселья.
Дед Мороз травил анекдоты, такие же бородатые, как и он сам, но делал это смешно, и все действительно смеялись. Ерофей Фомич, аккомпанируя сам себе на аккордеоне, исполнил арию мистера Икса, а затем умело заиграл "Амурские волны" и Ух-ё с Вау вальсировали с изяществом, которое трудно было от них ожидать.
Иван поглядывал на Снегурочку. Та радовалась со всеми вместе. Шутила, смеялась, на пару с кикиморой лихо отплясывала цыганочку, однако молодому человеку чудилось, что в глазах у неё, отчего-то, затаилась грусть. Поговорить с ней никак не получалось, пока вся компания не вывалила на улицу.