Страница 61 из 65
— Охолони, старый, — вступилась она, заняв позицию рядом с Иваном. — Уймись!
Ерофей Фомич встал от него по другую руку.
— Ты, Дед, в авторитете, — упрекнул леший. — Тебе, стал быть, беспредельничать, как тому, — указал он куда-то назад себя, — апельсину заморскому, западло!
— Сговорились! — рявкнул Дед Мороз и, окинув взглядом всю троицу, уставился на Ивана.
Тот стоял, широко расставив ноги и небрежно засунув за пояс большие пальцы рук.
— Ишь ты! — кивнул на него Дед. — Прям шериф! Слетал, что называется, на Дикий Запад. Нахватался. Уже и повадки их басурманские успел перенять. Ладно, — махнул он рукой и, вновь повязав кушак, уселся на пень. — Рассказывайте, как дело было.
В третий раз историю, перебивая друг друга, рассказали леший с кикиморой, и оттого она обросла захватывающими, но совершенно невозможными подробностями.
Иван и Снегурочка тихонько сидели рядом. Лишь один раз молодой человек наклонился к ней и шепнул на ушко, что вот так, мол, и рождаются легенды. Снегурочка солнечно улыбнулась в ответ.
Дослушав, Дед Мороз степенно разгладил бороду, снова внимательно оглядел Ивана, но ему ничего не сказал, а обратился к внучке:
— Ты хоть спасибо-то сказала доброму молодцу?
— Ой! — засмущалась Снегурочка и, обернувшись к молодому человеку, звонко чмокнула его в щёку. — Спасибо, Ванечка!
Поцелуй царапнул кожу холодом, но странное дело — самого Ивана, при том, бросило в жар. Аж раскраснелся.
— Пойдём, что ли, егоза, — сказал Дед Мороз, вставая. — Парню-то, небось, отдохнуть надо. Вся ночь впереди.
— Да я совсем не устал! — поспешил заверить Иван.
— Дедуля, можно я останусь? — попросила Снегурочка. — Кикиморе помогу.
— Ох, правда, — подтвердила кикимора. — Мне готовить ещё и готовить. Боюсь, не управлюсь до ночи. У ентих-то, окромя травы, на стол поставить нечего.
— Ни наливочки, ни настоечки, — закивал головой леший и получил от жены подзатыльник.
Дед Мороз махнул рукой.
— Ну, пусть. Пойду пока в картишки с Ух-ё перекинусь. Вы вечером-то не опаздывайте.
Он совсем уж было собрался уходить, но тут подал голос Иван:
— А что у нас намечается ночью?
Дед замер на пороге и медленно развернулся. Все присутствующие воззрились на Ивана. У кикиморы даже глаза перестали разбегаться.
— Частая смена часовых поясов сказывается. Слабоумие развилось. Пройдёт. Надеюсь... — заметил леший.
— Вань, сегодня ж тридцать первое, — сказала Снегурочка, а кикимора уточнила:
— Декабря.
Иван задумался на секунду и хлопнул себя ладонью по лбу — Новый год!
***
Помощница из Снегурочки получилась никудышная. Пока леший выбегал несколько раз на улицу, возвращаясь обратно то с мешком, то с бочонком, а кикимора суетилась у печки, Иван со Снегурочкой негромко, но увлечённо беседовали между собой. Остаётся лишь гадать, о чём рассказывал молодой человек, но внучка Деда Мороза не раз заливалась звонким смехом. Иван же её смеху радовался, как желанному подарку. И радости своей не скрывал.
Им было вполне довольно друг друга, а остальной мир в эту минуту их совершенно не заботил. От печи струились аппетитные запахи, но Иван не обращал на них внимания, хотя собственный его живот предательски урчал. Снегурочка же, разрумянившись, вовсе не сводила с молодого человека озорных глаз.
Ни кикимора, ни леший им не мешали. Переглядывались, качали головами, вздыхали, но с просьбами и вопросами не лезли.
Время для тех и других пролетело незаметно. Скорый зимний вечер укутал волшебный новогодний лес загадочным мраком, и все четверо, нагруженные кулями да туесами со снедью, двинулись к дому йэти. Иван и Снегурочка шагали рядом. За руки не держались только потому, наверное, что те были заняты ношей. Иван ещё и кейс подмышкой тащил.
Перед уходом он переоделся в свою одежду. Удивительным образом она оказалась вычищена и отутюжена. Должно быть, кикимора постаралась. По крайней мере, именно она выдавала молодому человеку вещи. Иван подметил, как тщательно она расправляла и оглаживала его бордовый шарф, и улыбнулся про себя. Очевидно, немудрёная вещица пришлась кикиморе по вкусу.
Лёгкое пальто не шло с тулупом ни в какое сравнение, но замерзнуть за недолгий путь Иван не успел. Вскоре радушный дом снежных людей встретил их теплом и светом.
В этот раз Снегурочке не удалось избежать извечной женской доли. Пока она, Вау и кикимора накрывали на стол, мужчины играли в преферанс. Не все, впрочем. Иван, не зная правил, оставался в роли наблюдателя. Какое-то время он пытался вникнуть в смысл игры, но сумел понять только, что леший бессовестно шельмовал и был дважды уличён. Сначала Ух-ё, а затем Дед Мороз грозились за это надавать ему по физиономии тяжёлым чугунным подсвечником. Причём, угрозу Деда леший, похоже, воспринял всерьёз.