Страница 53 из 65
— Вижу — узнал, — кивнул Дед. — Тебя звать-то как?
— Иваном, — ответил молодой человек сиплым от волнения голосом.
— О как! Ладно! Ну, а раз, Ваня, ты меня признал, скажи-ка, чего при мне не хватает?
Иван оглядел Деда с головы до ног.
— Мешка с подарками? — предположил он.
Дед Мороз поморщился.
— Мешок — символ, бутафория для театрализованных представлений. Желания в реальности реализуются естественным способом. Погляди хорошенько!
Иван пожал плечами.
— Ну, хорошо, — Дед хлопнул ладонями по коленям. — Попробуем ассоциативную память. Вставай на стул.
— Зачем? — удивился Иван.
— Давай-давай, лезь. Меня слушаться надо.
Молодой человек, хоть и ощущал себя идиотом, однако, не решившись перечить, забрался на стул.
— Читай стишок!
— Какой?!
— Да какой угодно! — махнул Дед Мороз.
— Черный вечер. Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек... Вспомнил! — Иван спрыгнул со стула. — Снегурочки!
— Верно, — согласился Дед Мороз. — Садись. Нету Снегурочки! Нету кровинушки моей! Нету внученьки! Умыкнули, родимую, силы лютые!..
Причитая с подвываниями, он принялся раскачиваться на стуле.
— Да, кто ж такие-то? — возмутился Иван. — Кощей Бессмертный, что ли?
Дед Мороз умолк и глянул на Ивана с сожалением.
— Хм... Похоже, переборщил я чуток с ассоциативной памятью-то, — пробормотал он.
— Не, Дед, — подал голос леший. — Это добрый молодец нам весёлый такой попался. Шутник. Он у меня и про Бабу-Ягу интересовался.
— Ну, просто, — промямил, смутившись, Иван, — обычно Кощей киднэппингом занимается...
— Ты ещё Змея Горыныча вспомни! — укорил его Дед Мороз. — Посерьёзнее надо быть, молодой человек. Мы не на детском утренике. А неприятель, между прочим, тебе хорошо известен.
Иван, хотел было воскликнуть: «Имя, сестра! Имя!», однако лишь спросил коротко:
— Кто?
Леший встал со стула, шагнул вперёд и, скрестив на груди руки, хмуро глядя на молодого человека, произнёс, будто передёрнул затвор винтовки:
— Ку-клус-клан!
В наступившей тишине все уставились на лешего. Иван со щёлчком захлопнул отвалившуюся челюсть.
— Чего-о?! — решил уточнить он.
Вау, закатив глаза, терпеливо пояснила:
— Наш друг хотел сказать — Санта Клаус.
— Час от часу не легче! — выдохнул Иван. — Ему-то Снегурочка зачем?
Присутствующие переглянулись.
— В том-то и заключается интрига, — произнёс Дед.
— Всё дело в каке! — встрял леший.
— В чём? — опять не понял Иван.
— В каке. Которая у него, окаянного, колом.
Иван с надеждой глянул на Вау, и та, вздохнув, перевела:
— Ерофей Фомич имеет в виду «Кока-колу».
— И он не так уж неправ, — подал голос Ух-ё. — В тридцатых годах прошлого века компания «Кока-кола», рекламируя свою продукцию, использовала образ добренького старичка с бутылкой. Психологическое воздействие рекламы оказалось столь сильно, что люди стали дарить детям подарки от имени рекламного персонажа. И дети поверили в него. Вера оживила картинку. Эльфы, будучи вполне реальным природным явлением, оказавшись в свите Санта-Клауса, в немалой степени помогли ему материализоваться. Однако не до конца. Ему по-прежнему не хватает легитимности. Что делать? Не имея своей истории — изврати всеобщую, не имея своей культуры — укради чужую.
— Вот зачем ему Снегурочка наша понадобилась, — воскликнул леший, — а вовсе не затем, о чём ты подумал, похабник этакий!
— Да я ни о чём таком и не думал... — принялся оправдываться Иван, но Дед Мороз его перебил.
— Проблема не только в этом. Желания сбываются и без Снегурочки, однако меркантильно как-то. Примитивно, грубо и однобоко.
— Про Инь-Ян слыхал? — спросил Ерофей Фомич
— Да погоди ты! — шикнул на него Дед Мороз. — Короче, Ваня, берёшься Снегурочку из полона вызволить?
— А почему я?
— Больше некому. Нам в те края путь заказан. Вот йэти могли бы, у них там большая диаспора проживает, однако в силу природного пацифизма сражаться даже на стороне добра они не могут.