Страница 54 из 65
— Я ж уже неделю в лесу хоть какого-нибудь человека поджидаю! — Ерофей Фомич аж всплеснул руками. — А тут ты сам на Заветную Поляну выходишь! Да к тому ж и звать тебя Иваном!
— Далось вам всем моё имя, — пробормотал молодой человек.
— Э-э-э, не скажи! Оно, конечно, доброму молодцу и не обязательно Иваном быть, однако вытаскивать из неприятностей девиц у Иванов в традиции. Вспомни-ка народные сказания. Кто баб спасал? То Иван-царевич, то, как ты, Иван-ду...
Кикимора ткнула лешего в бок и досказала за мужа:
— То, как ты, Иван-не царевич. Так что, Ванюша, пособишь ли? Обещался.
Иван развёл руками. Действительно обещал, чего уж там.
— Куда идти-то?
— На Аляску, — ответил Дед Мороз.
— Почему на Аляску? Санта-Клаус же в Финляндии живет.
Дед Мороз вздохнул и покрутил пальцем у виска.
— Ага. А я в Великом Устюге.
— Ладно, — махнул рукой Иван. — На Аляску, так на Аляску.
— Вот и славно! — обрадовался Дед Мороз. — А чтобы легче было супостата обороть, дам я тебе с собою Меч-Леденец.
Он достал откуда-то из-за спины длинный сучок, на одном конце которого красовалась сосулька, формою похожая на петуха.
— Как захочешь привести его в боевую готовность — лизни.
Иван насупился.
— Не стану я петуха облизывать.
— Понятно, — проворчал Дед. — Добрый молодец у нас с понятиями. Ну, тогда просто подыши на него.
Иван кивнул и, вставая, сунул сосульку за пояс. Леший с кикиморой вызвались его проводить.
***
Ерофей Фомич не хвастал, когда говорил, что с ним в лесу долгих дорог не бывает. Пройдя по мостку, углубились в чащу. Тропинка свернула пару раз. Глядь, а вот и Заветная Поляна. По-прежнему покрыта не торенным снегом. И луна прежняя, и звёзды, и... морозец.
Иван почуял озноб и передёрнулся. Тулупчик-то от холода спасал исправно, да от воспоминаний, совсем свежих, укрыть не мог.
Впрочем, молодой человек взял себя в руки и, не раздумывая, пошёл за лешим на Поляну. Кикимора шагала последней. От опушки по снегу отошли недалеко — шагов на полста. Здесь леший остановился.
— Ну-кась, паря, заткни уши и глаза закрой, — велел он.
Иван послушно прикрыл уши ладонями и зажмурился, однако из любопытства не до конца. Потому увидал, как леший сунул в рот два пальца и, засвистев, завертелся вдруг волчком.
Свист становился всё тоньше, Ерофей Фомич крутился всё быстрее, а с ним вместе закружился непроглядной стеною снежный буран. И не разобрать уже было, кто свистит — леший, или колдовская вьюга.
Внезапно всё стихло. Ерофей Фомич остановился и отряхнул одежду от опавшего снега.
— Раскрывай зенки-то, — крикнул он. — Знаю же, что подглядывал.
Иван огляделся. Ни поляна, ни угрюмый ельник вокруг неё вроде бы не изменились. Вот только ещё минуту назад с неба светила ущербная луна. Теперь же над лесом низко зависло холодное декабрьское солнце, позволяя разглядеть метаморфозы, произошедшие с тропинкой.
Вообще-то, тропинки больше не было. Вместо неё лесной массив рассекала прямая дорожка мощённая... нет, не жёлтым кирпичом, а разноцветной тротуарной плиткой.
Леший, задумчиво теребя бороду, пробормотал:
— Над Канадой небо синее, меж берёз дожди косые. Хоть похоже на Россию, всё же это не Россия... Видал, — сплюнул он с досадою, — дороги у них тут какие?! Смотреть противно!
Иван ничего противного в ровной дорожке не нашёл, однако промолчал. Леший между тем продолжил:
— Дальше нам ходу нет. Отсюда, паря, придётся тебе одному шагать. Куды и долго ли, не знаю. А почему? — Леший развёл руками. — А потому, что не сумели мы разведать, где Лукас этот Снегурку нашу прячет. Дед уж и белочек, и зайчиков засылал, да всё без толку. Ни один не вернулся. Думаю, изловили всех наших лазутчиков коварные эльфы. Может, в клетках держат, а может, и сожрали уже, с них станется. Ты, кстати, ежели повстречаешь в дороге животину из наших мест, так уж не оставь в беде, вызволи из неволи. Но зверушки — побочный квест. Главное — Снегурочка.
— Дорогою этой, — подала голос кикимора, — выйдешь к хоромам Санта-Клауса. Как далее быть, гляди сам, по ситуации.
— Помни, однако, — вновь заговорил леший, — что вся сила Кактуса в его каке. Сам каку нипочём не пей, Иванушка, — козлом станешь! А ежели захочется выпить, то вот, — Ерофей Фомич выудил их-за пазухи и протянул Ивану закупоренную еловой шишкой бутыль с бурой жидкостью. — Я тебе самогону припас.
— Бери, Ванюша, не отказывайся, — поддакнула кикимора. — Первач градусов семьдесят. Я его сама на калгане настаивала. Бери, и пусть этот фиал светит тебе, когда весь прочий свет угаснет!