Страница 6 из 71
Эллисон осмотрелась, увидела коробку с салфетками и оторвала два кусочка.
— Вот, — сказала она, протягивая их ему. — Два кусочка.
— Уверена?
— Вы сказали, что не знаете, что это, — уверенно произнесла Эллисон. — Так откуда вам знать, что это не они.
Бородач посмотрел на две салфетки в руке, поджал губы и кивнул.
— Ты очень умная девочка, — заметил он. — Я принимаю твой платеж. И даю тебе чистую справку о состоянии здоровья. А теперь скажи мне, что происходит между тобой и Мелиссой?
— Я села на ее стул. Ей это не понравилось.
— И она тебя ударила?
Эллисон ничего не сказала.
— Знаешь, — начал мужчина, — иногда дети дерутся, потому что научились этому от своих родителей. Родители их били, и они не знали ничего лучше.
— Я знаю, что драться нельзя, — ответила Эллисон.
— Это потому, что ты такая умная, — снова прошептал он. Прошептал, потом подмигнул. Она не знала, почему он шепчет. Все в доме кричали. Мелисса кричала, и две другие девочки тоже кричали, и мисс Уитни кричала на них, чтобы они перестали кричать. Эллисон не кричала. Она плакала. Она пряталась. Она спала. Но она никогда не кричала.
— Как поживает пациент?
Эллисон повернулась и увидела, что мисс Уитни входит в ванную.
— Она на пути к полному выздоровлению, — заверил бородач. — Если мы сможем увести ее с кривой дорожки.
— В этом доме такого не случится, — сказала мисс Уитни со вздохом.
— Об отце так ничего и не известно? — поинтересовался он.
— В свидетельстве о рождении ни слова об отце. Единственная живая родственница, которая могла бы ее забрать, если никто не появится — двоюродная бабушка. Но ей семьдесят, живет в Индиане, и она больна.
Бородач фыркнул. Эллисон никогда не видела свою двоюродную бабушку, даму по имени Фрэнки, которая жила очень далеко, хотя она и получала от нее рождественские открытки.
— Я должна кое-что прояснить, — сказала мисс Уитни. — Эллисон весила сорок семь фунтов, когда приехала сюда. Вчера она весила сорок два. Один месяц.
Бородач фыркнул и присвистнул.
— Дайте мне поговорить с ней, — попросил он.
— Вы разговариваете со мной, — заметила Эллисон.
— Она очень умная, — сказал бородач мисс Уитни.
— Я так и говорила. Читает на уровне пятого класса. Ест, как младенец. — Мисс Уитни похлопала Эллисон по колену. — Милая, это мой хороший друг. Винсент Капелло. Он нейрохирург. Мы работали вместе в больнице в Портленде. Он был так добр и приехал проверить тебя. Нейрохирурги обычно не приезжают на дом, поэтому ты можешь считать себя особенной.
— Она очень особенная, — согласился мужчина. Эллисон улыбнулась, счастливая от того, что кто-то был добр к ней впервые в этот день. Она все еще сидела на туалетном столике в ванной. Она была недостаточно высокой, чтобы спрыгнуть вниз без посторонней помощи, а бородач, доктор, оставил ее там.
Мисс Уитни снова оставила ее наедине с этим мужчиной, который сначала только и делал, что дергал себя за бороду.
— Тебе здесь нравится, Эллисон? — спросил он.
Мама научила Эллисон не жаловаться, никогда. Не столько из-за вежливости, сколько из-за того, что это никогда не помогало.
— Мне нравится мисс Уитни, — сказала Эллисон.
— Она очень милая леди, — кивнул мужчина, соглашаясь. — Тебе нравятся девочки здесь?
Эллисон не ответила.
— Эллисон? Тебе нравятся здесь другие девочки?
— Мне не стоит говорить.
— Почему? — Бородач изогнул бровь.
— Если не можешь сказать ничего хорошего, лучше вообще ничего не говорить.
Он рассмеялся.
— Полагаю, у меня есть ответ. У вас есть моральные принципы, юная леди, — сказал он. — Взрослым есть, чему у тебя поучиться.
Она широко улыбнулась. Девочка не знала, что такое моральные принципы, но понимала, что это комплимент.
— Мисс Уитни говорит, ты плохо ешь. Не хочешь рассказать, почему? — задал он следующий вопрос.
Эллисон прижала подбородок к груди.
— Не голодна.
— У тебя болит живот? — захотел узнать поподробнее он.
Она покачала головой.
— Нет? — спросил он. Эллисон замолчала и надеялась, что и он замолчит.
— Ты когда-нибудь видела океан? — поинтересовался он у нее. Этого вопроса она не ожидала.
— Нет.
— Ты знаешь, как он выглядит?
— Я видела на картинках, — сказала она.
— Мы можем сделать кое-что получше. — Тут он снял ее с тумбы, поставил на ноги, взял за руку и повел на заднее крыльцо. Там ничего не было, кроме бетонной плиты, на которой стояли несколько старых стульев с видом на двор, покрытый грязью, за которым возвышался холм. Куда бы она ни посмотрела, то не видела ничего, кроме ужасной грязи.
— Видишь все это? — сказал доктор, указывая с одного конца холма на другой.
— Я вижу грязь, — призналась она.
— Хорошо. Теперь представь, что видишь воду, — попросил он.
Глаза Эллисон широко распахнулись. Она уставилась на грязь, и в голове она начала менять цвет с коричневого на серый и голубой. Холмы превратились в волны, сырой ветер превратился в океанский бриз, а бетонная плита, на которой они стояли, превратилась в плот, подпрыгивающий и плавающий в бесконечном море.
— Я вижу, — произнесла она, улыбаясь ему.
— Это океан, — сказал он.
— Он красивый, — не смогла не заметить она.
— Красивый? Да, он красив, не так ли? — согласился он, смеясь. — Вот где я живу. В океане.
— В лодке?
Он снова засмеялся.
— Нет, в доме. Но дом находится прямо на пляже, и почти из всех комнат можно увидеть океан.
Эллисон не могла это представить. Она даже не выглядывала из окон в этом доме. Ничего не видно, кроме грязи из задних окон и других домов песочного цвета.
— В нем можно купаться?
Он погладил бороду.
— Можно, если захочешь. Там холодно, но мой сын часто плавает.
— У вас есть сын?
— У меня два сына, — ответил он с гордостью. — И дочь. Они все такие же дети, как и ты. В их жизни произошло кое-что плохое, поэтому теперь они живут со мной в доме у океана.
— Он красивый?
— Океан?
— Дом.
— Если я скажу, что он похож на дракона, ты мне поверишь?
— Нет, — ответила она. Это была самая глупая вещь, которую она когда-либо слышала. — У драконов есть крылья, и из носа у них идет огонь.
— Поверь мне, он похож на дракона.
— Вы обманываете.
— Нет, — сказал бородач и выглядел обиженным. А затем улыбнулся. Он ей очень нравился, когда улыбался. — Это морское чудовище, клянусь.
— Я знаю одно стихотворение о воде, — поделилась она. — Хотите послушать?
— Я хочу услышать стихотворение. Рассказывай.
Эллисон стала декламировать.
Сияло солнце что есть сил,
Морская даль светла…
Спешили волны получить
Хоть чуточку тепла,
Что удивительно: ведь ночь
Давным-давно была3.
Мужчина рассмеялся смехом Санта-Клауса, хотя у него не было живота Санта-Клауса.
— Это замечательно, Эллисон. Ты выучила его в школе?
— Сама выучила, — призналась она. Это было правдой, но она не сказала, почему выучила его. Он бы над ней посмеялся. — А я могу приехать к вам и увидеть океан по-настоящему?
Он снова присел на корточки, чтобы они оказались одного роста, и, хотя мужчина не улыбался губами, он улыбался глазами.
— Я заберу тебя туда, — пообещал он, — но в моем доме есть правило — все должны каждый день есть.
Она хорошенько все обдумала, а потом решила.
— Если бы я могла увидеть океан, то поела бы, — сказала она.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Каждый день?
— Каждый день.
— Хорошо, — сказал он. А затем снова встал. — Договорились. Пойдем собирать твои вещи.
— Вы серьезно? — Она не могла в это поверить, но также она не могла поверить, что этот улыбающийся мужчина, который носит пижаму на работу, станет ее обманывать.