Страница 140 из 211
– Не спешите, – жестом остановил судья. – Обвинению будет предоставлено выступить, и не раз. Подсудимая, желаете что-нибудь добавить о своём происхождении? О неких обстоятельствах, определивших последующий жизненный путь. Их могут учесть, как смягчающие. Дурная наследственность… Может, воспитывая, обманом навязывали неверные представления, или насильно заставляли заниматься тем, что в конечном счёте привело сюда…
– Нет, – коротко ответила она.
– Вам слово, господин обвинитель! Как видите, дожидаться пришлось недолго.
– Уважаемый суд, чиновники и священнослужители, офицеры и гвардейцы, граждане и гости! – начал святой отец. – Я в этих краях человек пришлый. И могу сказать, что при первом взгляде подсудимая не вызывает ничего, кроме искреннего сожаления и даже сострадания. Лично с ней не знаком. Но, возможно, оно только к лучшему. Ибо буду опираться исключительно на факты. А они представляют её совсем не с той стороны, которая сейчас открыта моим и вашим глазам. Если проследить биографию, эта юная особа не покажется такой уж невинной. Но не будем издалека, с событий, померкнувших под пеленой лет. Уверен, она сама развеется по ходу. Начнём с того, что известно всем собравшимся, или большинству. Если нет, напомню. В ночь ежегодного праздника по случаю завершения полевых работ некая ничем не примечательная пастушка, о которой до того момента не могли сказать ничего дурного, соблазнила единственного сына в семье сельского старосты, по праву наследующего крепкое хозяйство и доброе имя. И в этом, на первый взгляд, мало настораживающего, даже учитывая разницу в имущественном положении. С кем не бывает! Одурманенные так называемой любовью пренебрегали и не такими преградами, вопреки обоснованному противлению общества и Церкви! Разврат вне брака, увы, тоже не редкость, чтобы зачастую оставаться безнаказанным…
– Позвольте, – вставил судья. – По заключению медика, она девственница.
– Хорошо, – легко согласился священник. – Обвинение в развратных действиях снимается. Оставшихся пунктов более чем достаточно. Перейдём к тому, что известно всем. А именно, названный крестьянин Мартин, покинувший праздник с ней и больше не появлявшийся, спустя две недели обнаруживается в сетях рыбака… – далее в самых отвратительных подробностях следовало описание трупа. Обращённые к девушке лица наполнились ужасом. – Ответчица! Подтверждаете, что оставались с убитым наедине?
– Подтверждаю, – шепнула она.
– И готовы объяснить суду и присутствующим, что с ним впоследствии произошло?
– Нет, – произнесла ещё тише.
– Хорошо. Пока не готовы. Прошу уважаемый суд вызвать первого свидетеля.
Судья кивнул.
*****
– Вызывается вдова-травница, кому подсудимая до сей поры ложно именовалась внучкой.
Учитель не поверил своим ушам: свидетель обвинения? Да у несчастной старушки не было никого дороже Маи! И они хотят, чтобы она свидетельствовала против неё?
За недолгое время женщина ещё больше состарилась и осунулась. Зрение начало совсем сдавать, а может, чрезмерный свет слепил, внутри лачуги всегда царил полумрак. В освещённой и переполненной зале она с трудом находила проход между рядами. Стражник направил, довольно бесцеремонно схватив за локоть. Мая хотела окликнуть её, но ей пригрозили, жестом приказав помалкивать.
– Клянитесь именем Господа говорить правду и только правду, – еле дождался судья, пока вызванная доковыляет к отведённому для показаний месту.
– Отчего б не поклясться… – вздохнула она. – Клянусь.
– Задавайте ваши вопросы, господин обвинитель.
– Свидетельница! – обратился тот к ней. – Кем вам приходится подсудимая?
– Живёт… То есть, жила при мне вроде внучки.
– Известно ли вам, что ложное указание родственных связей преследуется законом?
– Нет… – поникла старушка.
– И что незнание «Уложения…» не избавляет от ответа за преступление по всей строгости?
– В чём моя вина? Что приютила ребёнка?
– Вам никто обвинений и не предъявляет, во всяком случае, пока. Вы действовали незаконно из жалости и не получили никакой выгоды, напротив, навязали себе лишний рот. А вот о подсудимой этого не скажешь. Она использовала вашу доброту, чтобы избежать возмездия за уже совершённое и, не остановившись на том, исподволь вынашивать новое злодейство…
– Протестую, ваша честь! – возразил защитник. – Это совсем не очевидно, как здесь утверждается!
– Разберёмся, – успокоил председатель. – А вас, господин пастор, я попрошу формулировать иначе.
– Хорошо, – пришлось тому согласиться. – Попробую называть это по-другому… Чем ваша подопечная занималась в свободное время?
– Да не следила особо за ней… – призналась женщина.
– А следовало!
– С чего б? Всегда прилежная была. Если не на работе, то в школе.
– И сквозь пальцы смотрели на то, что отроковица проводит время в обществе взрослого мужчины? Неженатого, к тому ж…
– А чего такого? Учитель же. Она и к священнику исправно ходила, исповедоваться.