Страница 14 из 211
– Спасибо, любезный. Выстроились, как на параде, и по возрасту, вроде, подходят. Только выбирать особо не из чего – либо дурнушки, либо голытьба. Ни те, ни другие нам не интересны. Тоже мне везение – заполучить в довесок к собственным недостаткам расфуфыренного болвана, начисто лишённого вкуса. О! Неужто кто-то ему-таки приглянулся? Предпочитает скромниц?.. Ну, правильно! Поупираемся для приличия – куда ж без этого! Хотя видно, что довольна. А она ничего, даже в своём скудном одеянии. Не вырядилась пёстрым пугалом, как прочие. Хочет выглядеть естественно? Он же заметил, да и сорвал летний цветочек посреди осени. Не броский, аки мухомор в чаще, но исполняющий заветное…
Из гущи толпы на свет костра оказалась вытянута за руку девушка, выказывающая неподдельное смущение. Одетая проще остальных и не по погоде легко. Зато единственное украшение – рябиновый венок, счастливой обладательницей которого она только что стала на зависть подругам – смотрелся на её полуопущенной головке не хуже драгоценной короны. В груди неприятно кольнуло…
– Кто это? – оживился странник.
– Мая. Сирота, – вяло отозвался учитель, – внучка бедной вдовы.
– Бесприданница тронула сердце нарцисса? Гляжу, вам не очень по душе. Любимая ученица? Оказывается, вчера мне солгали? Стыдно! Какой был смысл, если ложь изобличила себя в простейшей ситуации. Продолжите отрицать? Нет? – готов простить.
– Она уже больше года не учится у меня. Позапрошлой весной закончила школу.
– И вы сожалеете по этому поводу.
Как ни хотелось скрыть, назойливый тип попал в точку. Если б педагога, сродни художнику или поэту, вдохновляла муза!.. Но ему полагалось выпекать кирпичики. Желательно, ровные и одинаковые, чтоб здание не вышло кривым. В эту роль девчонка умещалась хуже. Самим существованием она загадывала загадки: Вовсе не тихоня, всегда даст отпор драчливому мальчишке, и заступится даже за тех, кто далеко не слабее её, но не решается на сдачу. Дети, как она, обычно заняты подвижными играми и не любят проводить время с книгой. А эта любила. Прочла чуть ли не всю библиотеку, пока пасла соседский скот – и не где-нибудь, а возле леса, которого остальные не без причин сторонились. Зато там трава сочнее, меньше выгорала жарким летом. Справедливости ради надо отметить: пока она сидела на пригорке с книгой в руках в компании верного друга – косматого неуклюжего пса – её сверстницы, не разгибая спины, выращивали хлеб насущный для господ, семьи и себя, и им было совершенно не до чтения. Но за все четыре года – неслыханное дело – из вверенного ей стада никого не задрали и не утащили. Как обитатели чащи не польстились на сытную добычу под столь несерьёзной охраной? И животные слушались. Старый пастух пробовал обучить наследницу ремесла обращаться с кнутом, только та и прикоснуться к нему не захотела, точно это была ядовитая гадюка. Даже хворостины с собой на луг не брала. А увидев однажды, как клеймят купленных на ярмарке коров, расплакалась и убежала. Хозяйки сперва крутили пальцем у виска – вот ещё блаженная выискалась, но, видя, как она управляется, с удовольствием стали вручать ей на попеченье кормилиц. Доверенное поголовье росло, а ни пастушка, ни её бабка никакой дополнительной выгоды с того не имели. Довольствовались, чем раньше.
Ветхая их лачуга стояла на отшибе, ближе всего к лесу и заодно – к школе. Даже в самые лютые морозы можно было укутаться потеплее, сунуть ноги в старухины башмаки и пуститься напрямик через сугробы. И когда, прибежав, гостья разматывала тряпьё, хрупкая фигурка лучилась теплом, согревая келью отшельника. А сияющим глазам будто не требовалось иных источников света, чтобы предаться любимому чтению. Случалось и поговорить на отвлечённые темы, пока другие не мешают, отсиживаясь дома. Со временем девочка проявила себя не только внимательной слушательницей, но и разумной собеседницей. Закрадывалось подозрение: она знает о жизни нечто большее, чем ведомо Фридриху. Несмотря на полученное им образование в одной из лучших академий. Хотя, по его убеждению, никогда не бывала дальше предгорных лугов или лесной опушки. Учитель немного жалел, что говорит в основном он, а она молчит и изредка спрашивает. Но это никак не влияло на общее уютное настроение. Каждый из них существовал особняком от своего круга. Ему, продав за долги родовое гнездо, унаследованное досрочно и ненадолго, пришлось распроститься с прежними друзьями и перебраться сюда со спасёнными книгами. Нужно благодарить госпожу, помогла перевезти библиотеку. А у Маи вообще ничего своего не было, кроме нехитрой одежды да тесного угла. Но это её нисколько не тяготило. Он стыдился бедности, считая себя неудачником. А та просто радовалась каждому дню, как есть, заражая и его тоже.
Тогда казалось, большего и не надо. А теперь она танцует с этим пустозвоном, который на всех смотрит свысока, и улыбается ему. Её лёгкие ноги так и мелькают, разбрызгивая студёную росу. Волосы разметались огненными сполохами, того и гляди займётся рябиновая корона. Неужели партнёр ей нравится? Или просто она радуется случаю позлить завистливых подруг? Второе, пожалуй, хуже. Так уж точно счастья не добьёшься.
– Не переживайте, господин учитель, – проскрипело над ухом. – Всё у них ещё десять раз успеет разладиться. На вас лица нет. Вот, даже её напугали.
И правда, на миг показалось, что, случайно взглянув в их сторону, девушка вдруг побледнела, поспешно спрятав лицо в тень головы кавалера.
– А этот взгляд кое-что напомнил… – задумчиво пробормотал пилигрим. – Те глаза блестели так же. Может, я просто не там их искал? Скажите, она тоже интересовалась сказками о гномах и Подземных царствах?