Страница 3 из 37
Оставшиеся месяцы беременности они жили с папой, как во сне: каждый день начинался с улыбок и дарил маленькие откровения.
«Это было чудо, – твердила мама, – я порхала, как бабочка, парила птицей, и ни разу за всю беременность не чувствовала себя плохо. Меня не тошнило, не рвало, как других, лицо не обезображивали уродливые пигментные пятна. Наоборот, я цвела. Мне казалось, будто я проглотила солнце, такое большое и тёплое, такое ласковое и нежное… Солнце, что росло во мне, наливалось силой, превращаясь в самый дорогой цветок, бесценный подарок, который хранишь бережно и придерживаешь руками, чтобы всегда, постоянно, каждую минуту чувствовать пульсацию и движение жизни. Это так… так здорово и незабываемо! – мама подбирала слова тщательно и с наслаждением, каждый раз повторялась, но никогда не говорила одинаково. – Однажды ты поймёшь меня, испытаешь эти чувства, когда станешь матерью».
Я появилась на свет 19 февраля – ветреным и вьюжным днём, когда встретились на поле брани Зима с Весной. Февраль огрызался и сыпал снегом, кашлял вихрями и злился шквальным ветром. Март смеялся свысока и смешивал дождь со снежинками, ложился под ноги грязной застывающей на морозе кашей, обдувал неожиданной сыростью, что вязла в глубоких лужах, стянутых стеклянным ледком.
Маме было тридцать девять, и рожалось трудно. За окном зверем метался ветер, колотил в стёкла то дождём, то снегом, нагнетая страх.
В какой-то момент февраль победил и торжественно начал засыпать землю огромными снежными хлопьями, что в свете люминесцентных ламп казались черными.
Корчась от потуг и глядя на чёрный снег за окном, мама ужаснулась. Впервые страх сковал тело и забрался в душу, нашёптывая, что в такую непогоду, когда падает чёрный снег, легко терять нежных розовых младенцев.
Ветер утих и спел колыбельную, снег пушистыми сугробами укутал мир, а я в этот момент огласила его первым криком. И хоть родилась я невзрачной мелкой худышкой, цепко держалась за жизнь крохотными пальчиками, жадно сосала материнскую грудь, портила пелёнки и орала хриплым басом, совсем не похожим на жалкое мяуканье, которое исторгла из груди при рождении.
Я жила и дарила родителям новые ощущения, новые грани счастья. Мне посчастливилось расти в семье, где всегда царили любовь и взаимопонимание, неосознанно впитывая радостные улыбки, нежные руки, ласковые взгляды, душевные разговоры и теплоту.
Долго, очень долго казалось мне, что мир такой и есть – добрый, любящий, как мама и папа.
Но мир не похож на хорошую полноценную семью. Скорее напоминает огромный приют для сирот и коммунальную квартиру одновременно. И в свалке человеческих тел и судеб так трудно найти своё – то единственное и настоящее простое чудо, искры большого костра, который согревает, а не обжигает, даёт еду, тепло, защищённость, драгоценную гармонию сердец, что бьются рядом и постоянно прислушиваются друг к другу…
Много позже я испытала нечто подобное, так и не поняв, как была близка к идеалу отношений, которые существовали между моими родителями.