Страница 16 из 37
До конца дня я, переодевшись в джинсы и футболку, занималась уборкой: мыла полы, протирала полки, мебель и книжные переплёты, драила до блеска оконные стёкла и чувствовала себя хозяйкой, хранительницей очага. Наконец-то я обрела что-то своё, по праву принадлежащее только мне.
Я была наследницей. И дело не в собственности, не в стенах и вещах, что мне достались, нет: я унаследовала дух Анастасии, что жил и дышал в каждой мелочи. Что по сравнению с этим золото и бриллианты? Всего лишь металл и стекляшки. У меня появился целый мир самых лучших, самых дорогих на земле драгоценностей.
К вечеру я устала физически, но чувствовала себя на подъёме, энергия выплёскивалась через край. Ужинали мы с Антоном на кухне, мамиными пирожками: выходить из дома и искать магазин не хотелось, поэтому довольствовались тем, что имелось в наличии. Я заварила чай и обследовала кухонные шкафчики. От Анастасии остались крупы и специи, чай и кофе, а потому голодная смерть нам с котёнком не грозила.
– Живём, мой друг Антон, – потрепала я рыжего красавца, – у нас теперь всё по-другому. А ещё – всё своё.
Наевшись до отвала, я долго смотрела телевизор, совершенно не понимая, что смотрю. Фильмы сменялись прогнозами погоды и новостями, голоса из ящика вещали о чём-то, а я блуждала мыслями где-то далеко-далеко, прислушиваясь к себе. Мне хорошо – и это главное.
Далеко за полночь уснула на диване, прижимая к себе урчащего Антона, и во сне мне чудилась заботливая рука Анастасии, убиравшая непослушные прядки волос с моего лба…
Проснулась я рано – ещё не было и семи часов. И хотя ослабевшие после болезни мышцы ныли от непривычной физической нагрузки, чувствовала себя вполне отдохнувшей. Ещё раз прошлась по своим владениям и при свете дня внимательно осмотрела наследство. Дом сиял чистотой. В нём, переплетаясь, уживались старина и современность: новые обои, газовое отопление и водопровод соседствовали с древней мебелью, зачитанными до дыр книгами и подталкивали к мыслям о гармонии, которую я ощущала. В душе царили спокойствие и радость.
Я вышла на улицу, чтобы осмотреть дворик. Меня не смущали сорняки – всё нравилось: я напоминала самой себе девочку, которая попала в сказочное место. Сердце глухо билось, я чувствовала волнение и восторг. Я не сдерживала тихого, взволнованно-счастливого смеха, что нет-нет а срывался с губ.
Дворик был небольшим. Перед домом разбита цветочная клумба, некогда заботливо ухоженная, а сейчас основательно заросшая. Вовсю цвели розы всевозможных оттенков, сквозь бурьян проглядывали белые головки ромашек и слегка пожелтевшие листки давно отцветших тюльпанов. Начинали цвести георгины и гладиолусы.
С обеих сторон дорожки, ведущей к дому, росли кусты сирени. Напротив крыльца, вдоль забора, располагался малинник, где еще краснели спелые ягоды. Чуть далее, видимо, когда-то находился небольшой огородик, а всё оставшееся пространство занимал сад: вишни, абрикосы, яблони, сливы. Кажется, по осени меня ждал грандиозный урожай.
Во внутреннем дворике я обнаружила небольшой сарайчик и погреб. Вспомнив, что вчера, обследуя кухню, в ящике стола нашла ключ, я вернулась в дом, взяла его и попробовала открыть замок погреба. Мне это удалось. Включив свет, я спустилась по ступенькам и замерла: аккуратные банки с вареньем, консервацией стояли на прочных полках, а в деревянных ящиках хранился картофель, морковь, свёкла, капуста. Вновь поймав себя на том, что счастливо смеюсь, я поднялась наверх.
Надев кофту, чтобы не замёрзнуть, взяв ведро и маленькую табуретку, я вновь спустилась в погреб, тщательно перебрала сильно проросший картофель и, взяв всё необходимое, поспешила в дом. Готовя завтрак, я мысленно составляла план действий, совсем уж не удивляясь тому, что напеваю какую-то детскую песенку. Всю оставшуюся часть дня я посвятила исследованию окрестностей, местных магазинов и посещению органов власти, где начала оформлять документы, подтверждающие права на наследование дома.
* * *
Жизнь моя с того дня, как я приехала в этот городок, текла спокойно, размеренно, хотя и с устрашающей скоростью: казалось, время несётся очень и очень быстро. Такое несоответствие внутренних ощущений не пугало: я радовалась каждому мгновению.
Дни летели за днями, складываясь в недели и месяцы. Я усердно трудилась: боролась с сорняками, собирала яблоки и другие фрукты, варила варенье, закрывала компоты, хотя, видит Бог, того, что осталось от Анастасии мне хватило бы не на один год.
Родители писали письма, звонили и раз в месяц высылали деньги, хотя, живя очень уединённо и скромно, я не очень много тратила. Знакомств я не заводила: меня устраивало одиночество. По вечерам иногда смотрела телевизор, а чаще садилась за пианино и играла. Именно в музыке я почему-то вдруг нашла своё отражение и даже наслаждение.
В конце сентября я нашла работу секретаря в местном магазине детских игрушек и бытовой техники. По своей специальности в маленьком городке устроиться не смогла, но не расстроилась.
У меня был дом, нашлась работа, а главное – душевное спокойствие. Я понимала, что живу несколько ограниченно, в чём-то даже примитивно, но неудовлетворённости не ощущала, а все мысли о слишком большой простоте, задвигала подальше в подсознание.
Недостатка в общении я тоже не испытывала. Мой шеф, Юрий Владимирович Иноков, привлекал меня профессиональными качествами и умением никогда не смешивать профессиональные интересы с личными. Беря меня на работу, он недвусмысленно дал понять, что требует, прежде всего, умения работать и ладить с людьми. И я неукоснительно следовала этим правилам, заслуживая молчаливое одобрение начальника. Чуть позже, немного втянувшись в работу, я узнала его как человека принципиального, хотя и немного, как мне казалось, занудного.