Исчезнувшая стихия

— Все настолько плохо? — вздернул я бровь.

— Нет, все еще хуже, — усмехнулся старый друг.

— Хорошо, я подумаю над твоими словами, — вернул Алексу улыбку.

Ссориться с другом совершенно не хотелось. Тем более ссориться с ним из-за бабы.

— Рад, что мы поняли друг друга.

— Но от знакомства с ней ты меня не отговоришь, — и я быстро спустился в зал, не дав повелителю что-либо ответить.

Спустя несколько лучей я флиртовал с вполне симпатичной девушкой в костюме анийской принцессы и то и дело поглядывал по сторонам. Новая знакомая была высокой, довольно миленькой и обладала пышными формами.

Девушка беззаботно ворковала о погоде, природе и прочем, как вдруг оборвала себя на полуслове и подалась ближе к трону, потянув и меня за собой. Не понимая, что, собственно, происходит, я последовал за принцесской, пытаясь сквозь толпу рассмотреть хоть что-то.

Алекс поднялся, принимая из рук заклинательницы бурь белоснежный, украшенный орнаментом и рунами посох, на конце которого тускло поблескивал камень. Хрусталь или алмаз, а может Слеза? Потом спрошу у Александра. Софи заняла место по левую руку от повелителя, справа нетерпеливо дергал ушами ледяной.

— Что происходит? — шепотом спросил у девушки.

—Вот-вот упадет первая снежинка. Зима пришла. Повелитель, заклинательница бурь и альфа ледяных подтвердят клятву нашей Матери и откроют праздник, — так же шепотом ответила девушка.

Мы остановились почти возле самого трона, и краем глаза я заметил Сид и ее волка. На губах девочки-шута играла улыбка, а сама она неотрывно смотрела на Екирока. Через три вдоха в зале стояла тишина. Тишина, полная ожидания.

— Мы — дети Зимы, снегов, льдов, метелей и бурь, — разнесся над залом голос Алекса. От удара посоха все окна и двери в зале распахнулись, — приносим тебе, Мать, новую клятву верности, памяти и почтения, — следующий удар, и пол покрылся тонким слоем льда. — Клянемся верить метелям, слышать льды и чувствовать бури!

Удар посоха, Софи вскидывает руки вверх, ее тело окутывает свет. Руки Александра до локтей покрываются инеем, глаза похожи на льдинки. Екирок поднимает морду и оглушительно воет, из его рта вырывается пар. Девочка-шут тоже выдыхает облачко пара.

Всего на два вдоха зал наполняется невероятно ярким светом, а затем на кристалл посоха падает взявшаяся из ниоткуда одинокая снежинка и растворяется в нем. Гости, как по команде, склоняют головы.

— Клятва принята! — раздается громом в тишине голос Екирока.

Собравшиеся поднимают головы, и я тоже, а в зал сквозь открытые окна валит пушистый снег.

Несколько вдохов, и лед на полу растаял, Софи и повелитель пришли в себя, а посох исчез.

— Зима пришла. С Кинаром. И пусть он будет снежным,— произнес Алекс, и зал разразился радостными криками и гомоном. Принцесса, все еще сжимающая мою руку, вдруг порывисто меня обняла и поцеловала. Неожиданно... но приятно.

Спустя четыре оборота, вконец уставший от танцев и сытый по горло вниманием некоторых особо приставучих особ, я решил спасаться бегством и свернул в коридор, ведущий в западную часть дворца. Безумно хотелось тишины, а еще насладиться, наконец, просто сказочно прекрасной ночью. Хотелось снять с себя эту проклятую маску и вдохнуть первый зимний ветерок, а еще почувствовать на губах вкус снежинок, как в детстве.

В коридоре было темно и, слава богам, пусто. Горящие свечи фактически не давали света, лишь слегка рассеивая полумрак, звонкое эхо шагов, будто дразня меня, отражалось от стен. Я невольно перестроил зрение.

От старых привычек сложно избавиться, тем более если они неоднократно спасали тебе жизнь.

То тут, то там лежали кирпичи и доски.

Вот сейчас за левым поворотом должна быть терраса, если, конечно, память меня не подводит и если, конечно, терраса осталась цела. Все-таки слишком много прошло времени с моего последнего визита.

Память не подвела. Спустя буквально десять вдохов я наткнулся на то, что искал, и даже больше. С левой стороны на перилах сидела Сид, свесив ноги на улицу и прислонившись спиной к стене. Бубенчики на колпаке и перчатках слегка позвякивали, снег робко укутывал в белоснежную мягкую шаль хрупкие плечи. Она казалась полностью расслабленной: голова чуть откинута назад, глаза закрыты, и на губах не играет привычная ухмылка.

Художник - Лючия Светлая

Я замер на несколько вдохов, а затем неслышно подошел почти вплотную к шуту. Чтобы нагнуться ближе, пришлось опереться о стену.

— Вы не боитесь замерзнуть? — спросил, и через полвдоха был прижат к той самой стене, а в шею мне упирались несколько тонких и, без сомнения, очень острых лезвий браслета. В золотых глазах постепенно разгорался зеленый огонек злости.