За Барраяр!

– Будет, генерал. Привезенные не нуждаются, а местного, к счастью, из нее уже несколько дней как достали. Я уже писал жалобу по поводу растрат и преступной халатности. Можете поискать, если вам интересно, под какой ковер ее засунули. Когда в следующий раз вместо наших бойцов в криокамере окажется кошка, потому что она полосатенькая и Дани безумно понравилась, я не удивлюсь!

– Спасибо, гем Арриди. Понимаю ваши чувства. Мы обязательно разберемся.

– В приемной сатрап-губернатора мне тоже так сказали.

Эрхан понимал, что нельзя говорить такие вещи с настолько довольным лицом, но скрыть торжество не мог. Шах. Шах и мат. Детский мат криокамерой. Уже завтра Дани будет сидеть на допросе, и следователь собьет с него спесь в один удар .

***

Дротик дартса воткнулся в грудь и застрял. Игла чиркнула по пластинам бронежилета, не достав до кожи. Из-за спины вошедшего жалобно ворчал слуга:

– А я говорил, доктор отдыхают!

Дани не встал с кресла, но второй дротик положил на стол и просто кивнул.

– Добрый вечер, гем Эстиф. Вы пришли с абордажным плазмотроном специально или так вышло?

Молодой гем покраснел под синей полицейской раскраской.

– По форме… спецотряда – он мял ремень через плечо, но дротик из себя так и не вынул. – Простите. Вам придется пройти со мной.

– Где то я это уже слышал. Хотите чаю, или мы торопимся?

– Доктор… давайте посчитаем, что я опоздал, и вы сбежали? Напоите меня чем-то. К стулу можете привязать.

Дани подошел к незваному гостю и сам вынул дротик. Острая игла царапала ладонь. Боль пробуждает, а хочется съесть полпачки андрона и уснуть.

– Генерал Эрхан и его люди, которые прибыли с тобой, поверят, что я скрутил десантника особым взглядом? Давай не будем играть в барраярцев. Мы сильно к ним привязаны, но остались собой.

– Вы его спасли… вернули мне сердце. Я не могу.

– Можешь. Накрутить эмоции на кулак и проводить меня в управление полиции.

– Нет. В резиденцию сатрап-губернатора. Его личный приказ.

– Тем более. Не обсуждайте приказы, гем-капитан.

– Но вы…

– Я пока еще старший по званию.

Капитан Эстиф вышел следом за Дани с таким лицом, что было непонятно, кто из них арестован. Доктор жалел, что так и не обзавелся фляжкой, пить на людях по местным обычаям было неудобно. Сейчас очень хотелось обжечь горло и поддержать спокойствие.

Около стоянки каров крутилась маленькая оборванка. Девочка бросилась наперерез идущим, за ней большими прыжками бежала лохматая собака. Капитан Эстиф потянулся к оружию, Дани накрыл его руку своей.

– Нищие. Дайте денег.

Заметив, что обстрел не грозит, девочка резким голосом затянула:

– Подайте на хлеб, брат с голоду умирает, подайте, пусть день удачный будет, подайте!

Девочка была не жалостливой, а наглой, Эстиф предпочел бы не подходить, такие воруют, а не просят. Доктор несколько секунд смотрел на оборванку. Собака ткнулась носом в его протянутую руку и лизнула.

– Бери. Карточки потом выбросишь.

Он улыбнулся и протянул нищенке весь бумажник.

– Охренеть! – девочка выхватила его и, опасаясь, что Дани передумает, понеслась к выходу со стоянки каров.

– Зачем вы… – пробормотал Эстиф, наконец нашедший в кармане мелочь.

– На счастье.

За углом забора девочка вытряхивала на снег электронные карты. Их ловила собака, подбрасывала и пробовала на зуб. Наконец среди разноцветных кредиток нашелся ключ, и Китти с победным воплем отправилась в обход стоянки к дверям дома.

***

Китти вошла в дом, оставив собаку на улице. Говорили, что графиня живет на втором этаже, пока граф в больнице. Огромный дом, в него пол-улицы поселить можно, и еще комната для общих попоек останется. А вот искать человека неудобно. В полотняную сумку девочка смахивала со столов и полок маленькие полезные предметы. Золото можно продать, за лекарства скажут спасибо, в лесу и мыла не хватает. Жаль, что сумка такая маленькая. Когда Николас говорил, у него лоб хмурился весь, значит, доктору добро уже не понадобится. Затреплют его. Чуйка Китти не подводила.

***

Вивьен рисовала целый день. Думать было больно и страшно. Она каждый день говорила с Домиником по комму, но навестить его не разрешали. Дани раз за разом повторял – если за ним придут гемы в синей раскраске, оставаться в комнате. Если будут ломать мебель – оставаться в комнате. Оставаться там в любом случае, кроме пожара, пока за ней не придут свои.

Вивьен впервые в жизни рисовала тени. Тени на воде, зыбкие фигуры, сквозь которые просвечивают звезды. Она вздрогнула от скрипа – закрыть замок изнутри все-таки забыла. Вместо полицейского на пороге стояла маленькая оборванка с пузатой полотняной сумкой.

– Вас ждут, где обещали. Можете собираться. Можно, я сыра собаке возьму? У вас сыр есть?

– Сыр… да. – Вивьен растерянно оглянулась, чемоданчик, привезенный из замка Форратьер, стоял в шкафу нетронутым. Оставалось найти пальто.