Страница 6 из 48
Когда я вспоминала обо всем этом, покачиваясь в седле и осматривая ближайшие холмы, я впервые подумала - как это комендант отправил нас с ним из замка? Я ведь тоже была не последним человеком на его службе! Нас таких было трое: оружейник, я и лекарь. Сомм мог кого угодно на ноги поставить, разбирался в травах, делал операции, не боялся никакой заразы. Мелькнула странная мысль, что если бы не поврежденное колено коменданта, сейчас третьим в дороге с нами был именно Сомм. Глупости...
- К ночи уже въедем на перевал, - Аверс придержал лошадь и поравнялся с моей, - до него я дорогу знаю, а вот после нужно будет сверяться с картами.
- Заночуем в горах?
- Да, так лучше. Мы от замка далеко, дорога здесь может быть не такой спокойной.
Прошло уже четверо суток нашего пути, добрались бы и раньше, если бы не тихоходные лошади из-за которых иногда казалось, что и пешком быстрее. Миновали два поселения день назад и больше ничего не встречали - только холмы, редколесье и каменистые россыпи на открытых местах. Аверс с утра подстрелил зайца прямо с седла, когда тот неосторожно сидел у самого куста при дороге и не побежал от шума, так что на ужин обещался быть горячий суп и мясо. Несколько раз за эти дни еще попадались то путники, то обозы, то пастухи, а теперь никого - мы свернули как раз к перевалу и горная гряда, всегда бывшая по правую сторону, теперь была перед глазами и все приближалась.
Долгих бесед больше не было. Оружейник, казалось перестал замечать мое присутствие - ехал впереди не оборачиваясь, сам первый не заговаривал, но раз или два я ловила на себе внимательный взгляд, когда останавливались на передышку - он оценивал могу ли я двигаться дальше, и решал разводить ли огонь для тепла, если замерзла. Вот так, не говоря ни слова. Я чувствовала, что мой спутник проявляет заботу.
Аверс никогда не смеялся. Никогда в Неуке я не слышала его и никогда не слышала, чтобы еще кто-то слышал, - только умел улыбаться одними уголками губ. Возраст его был заметен больше всего в волосах - русые волосы были густо перемешаны с сединой, особенно на висках и у лба, как соль с песком. И морщины у глаз. Возможно прежде у него был веселый характер, судя по тому, как эти морщины сложились. Лицо оружейника было в целом довольно резким - черты угловатые, нос горбатый, губы тонкие и рельефные, жесткая линия рта, разрез глаз будто граненый, вечно сосредоточенный взгляд с прищуром. Брови с острыми углами на изгибе. Один только подбородок был мягким, но это его внешность не портило, а уравновешивало резкости.
Мы нашли небольшой грот, уже когда въехали на перевал, и расположились там до темноты. Костер развели ближе ко входу, оружейник разделывал кролика у маленького скального ручья, а я чистила коренья для супа. Лошади развьюченные тоже отдыхали и уже хрустели крупой в своих овсяниках.
Отвыкла я от походной жизни и только-только начала опять осваиваться. Как же хорошо было в Неуке - спать на лавке на сене, сидеть у огня на кухне, иногда болтать с лекарем в его лазарете. Как было холодно тогда, не сравнить было с тем, как холодно было сейчас - в пути, у гор, на ветру и почти голой земле.
- Как думаешь, найдем мы тех пропавших? - Я подошла к ручейку с котелком, чтобы набрать воды из стока повыше. - Или вернемся ни с чем?
- Не знаю. Странное это поручение, сколько о нем не думаю, все кажется, что послать нужно было не нас. В Неуке у Ут-Фубера много преданных людей, они бы тоже могли сойти за кого-то, кто не вызвал бы вопросов - пара странствующих служителей, например... Может быть мы и найдем их или что-то о них. Только стоило срывать с места нас? Комендант знает о том, что я работаю над оружием для приближенных двора и теперь не успею к сроку, мастерская встанет.
Аверс ответил неожиданно охотно, словно и сам он только об этом вопросе и думал.
- Нас хотели отправить и без приказа, негласно. Быть может никаким его людям, кто на службе, знать о походе нельзя. Или нельзя знать тем, у кого он сам на службе?
- Разверни-ка карты, пока не стемнело.
Я сняла печати с футляров и Аверс долго рассматривал листы, пока я следила за супом. А когда сняла с огня, он попросил меня подойти.
- Неук расположен здесь, - земли замка у гор, так что мы защищены с одной стороны от возможного нападения. Цатты высадились в этих бухтах, уже заняли владения эти, эти, и до самых рубежей здесь, где мы начали их по-настоящему сдерживать, - он указывал узловатым пальцем на рисунок пергамента. - Неук далеко в стороне от войны, и хорош тем, что он стоит практически в пересечении двух основных трактов, северного и восточного, и не так далеко крупный город со своим речным портом. Замок большой, со своими артелями, складами и казармой, все за стеной. Вугсане, откуда вышли двое с ценным грузом, замок еще более укрытый и защищенный, чем наш. Значит, они шли сюда не для того, чтобы укрыться.
- А вдруг это предательство?
Аверс поднял на меня глаза.
- Вдруг они выкрали что-то важное и хотят сдать это нашим врагам? Или ценный груз - это ценный заложник из королевской семьи? На сколько я помню, королевские земли находятся от земель Вугсане не очень далеко.
- Кто-то выкрал наследного принца? - уголки его губ дрогнули и меня порадовала эта скромная улыбка спутника. - Смелая догадка, больше похожая на вымысел, чем на правду. Я обдумывал более правдоподобные и простые варианты.
- Какие?
- Искал причины, по которым нужно неким людям перевезти нечто из одного места в другое. Неук отличается только тем, что комендант собрал у себя на службе не самых простых людей. Среди подданных его величества, даже среди двора, не так много образованных, а то и просто обученных грамоте людей. Языками владеют и того меньше, после долгих лет обучения, уже в преклонном возрасте, старцы, посвятившие жизнь этому знанию. И знающие не более двух. То, что говорят в Неуке о тебе, Рыс, похоже на сказку - ты говоришь, пишешь и читаешь на восьми разных языках. Ты молода, а значит твой разум настолько одарен, что был способен к такому обучению с детства.
Он впервые назвал меня по имени, и оттого я смутилась. Даже его хвальба моему таланту не тронула настолько, сколько это доверительное обращение.
- Я знаю секрет атапасской стали. Моя мастерская на Побережье славилась качеством и крепостью оружия, потому что я открыл сплав и обработку нескольких металлов в особых пропорциях и особой прокалке. Посвященных было больше, но после сокрушительного нашествия цаттов, остался только я и мои знания. Их я не раскрыл никому, и никому не раскрою, если только не найдется достойный ученик. Лекарь, Сомм, тоже не просто лекарь, и тебе известно об этом лучше многих. Он знает все травы, сам варит лекарства и делает настои, использует яды, вскрывает живого человека, что приравнивалось бы к убийству, если бы он не умел погружать сначала в глубокий сон, а после сделанного, пробуждать к жизни. Он ничего не боится, и чует болезнь именно там, где она засела.