Чужое

Спустившись в вестибюль, он подошел к своему столику, на котором стояла тарелка с яичницей-глазуньей, два отрубных хлебца в плетеной корзинке и чашка дымящегося ароматного напитка, который Шилов по привычке называл кофе. Шилов уселся за столик. Рядом тут же появился повар, который склонился перед «столичным» гостем и поинтересовался, не хочет ли он чего еще. Шилов ответил, что не хочет. Повар громко предложил восхитительные кнедлики с пудликаффским вареньем, а шепотом – щепотку дурной травы и прекрасного белокурого мальчика. Шилова маленькие мальчики, как, впрочем, и маленькие девочки, не привлекали, он относился к педофилии крайне негативно, но виду не подал, а вежливо отказался. Шеф-повар отвесил поклон и басовито поинтересовался, не хочет ли столичный господин живых крудликов под свежим верчешиффским соусом, а потом тенорком осведомился, что господин Шилафф может сказать насчет желтобреев.

О желтобреях Шилов слышал впервые, хотя и отлично подготовился к этой экспедиции, изучив повадки населения и историю всей планеты и этого городишки в частности при помощи мнемона мистера Сейко. Он с интересом посмотрел на разгоряченное лицо шеф-повара и спросил:

– А что?

– Мне кажется, господин зря просматривает газеты, – сказал шеф-повар тихо. – Я думаю, ему надо побольше узнать о желтобреях и это будет выгодно для его бизнеса, потому что желтобреи помогут ему отыскать нужного человека.

Шилов открыл рот, чтобы задать пару наводящих вопросов, но шеф-повар развернулся и, вежливо раздвигая полы желтого халата, ушел. Шилов огляделся. Богатая и привередливая парочка уже исчезла. Разговор могли слышать только две старушки в темном углу. Они принялись за еду и делали это с чрезвычайно серьезным и сосредоточенным видом. Женщины совсем не походили на шпионок, хотя сразу отбросить этот вариант Шилов не мог. Приходилось быть подозрительным.

Шилов взял вилку (два зубчика и длинная деревянная ручка), подцепил зажаренный краешек белка. Яйца в яичнице были не совсем что бы обычные. Желтки были вовсе не желтки, а, условно говоря, краски, красного то есть цвета. По вкусу яйца мало отличались от куриных, но Шилов все равно жмурил глаза, когда отправлял очередной красок в рот. Он не мог избавиться от ощущения, что стал вампиром и пожирает теперь свернувшуюся кровь.

Когда дошла очередь до кофе, прибежал юркий гарсон и принес газеты, свернутые в рулон, туго перевязанный шелковой лентой. Шилов оценил жест и поблагодарил мальчишку легким поклоном и звонкой монетой. Вернулся к газетам. В газетах как обычно сообщалось о пропавших людях и автобусах, о выборах мэра и небывалом количестве снега, выпавшего этой зимой. Почти в каждой газете, причем часто на первой странице, давался прогноз астролога. Некоторые астрологи предсказывали судьбы простых горожан, другие замахивались на глобальные проблемы и предвещали скорый апокалипсис или перенос столицы Великой Броффии в тихий Питкафф. Шилов просмотрел объявления, надеясь отыскать намек на то, куда мог деться курьер с Земли, и обвел несколько объявлений карандашом, чтобы проверить позже, но, как он чувствовал, это было пустой тратой времени. Уже неделю провел Шилов на Цапле, но ни на йоту не продвинулся в деле. Оставалось еще семь дней.

Шилов попытался найти что-нибудь о желтобреях, но о них не было ни словечка. Шилов злился. Он проглядывал газеты по второму разу, решив, что мог случайно пропустить упоминание о загадочных желтобреях, но результат опять оказался нулевым, а потом на газету легла чья-то тень.

– Господин Шилафф, здравствуйте… можно к вам подсесть?

Шилов поднял глаза и увидел то самое тошнотворное создание, которое повстречал на лестнице. Создание стояло, потупившись, и немилосердно растягивало лямки своего плотного белого платья, обнажая плечи и грудь; слава Богу, не полностью.

– Присаживайтесь, – промямлил Шилов, собирая газеты в ворох, подставляя к себе поближе чашку с остывшим кофе. Он не отрывал взгляда от столешницы.

– Присаживаюсь, – кивнула женщина и замолчала, выжидая. Шилов пробормотал скованно:

– Господин Шилафф, здравствуйте… можно ко мне подсесть.

Она села, оправив платье, и сложила руки на коленях, а Шилов попросил:

– Любезная… не будете ли так любезны, давайте обойдемся без традиционных повторов. Мы в столице редко придерживаемся… хм… традиций. Они не помогают выжить.

– Хорошо, я постараюсь, – едва слышно ответила она и поправила синюю свою прическу, а Шилов механически повторил ее движение, пригладив волосы, и тут же обругал себя за это. В зеркале, что висело на стене против него, он увидел отражение себя: выкрашенная в апельсиновый цвет шевелюра и глаза с желтыми контактными линзами – отвратительное зрелище.

– Любезная… эээ…

– Госпожа Ики.

– Госпожа Ики. Что вам от меня нужно?

Вышло грубовато. Она помялась, достала из нагрудного кармашка (какой дурак пришил к платью этот уродливый кармашек?) надушенный платочек и тоненько высморкалась, а потом подняла глаза, и Шилов увидел, что в них замерли слезы, готовые пролиться в любой момент.

– Господин Шилафф, вы должны мне помочь! – прошептала она. – Я знаю, что вы тайный детектив, но не волнуйтесь – я никому не скажу!

Шилов выругался. Легенда летела к чертям. Наверняка, и повар что-то заподозрил, раз заговорил с ним об этих его желтобреях, и портье, который раньше молчал о своих модернистских наклонностях. Да чего там – все в гостинице знают, что с ним дело нечисто, раз уже в курсе случайная соседка, которая подселилась вчера вечером.

– О чем вы? – натянуто улыбнулся Шилов и отпил кофию. Кофий был ничего себе, пить можно, хотя на вкус напоминал не кофе, а банановый сок.

– Пожалуйста, не переживайте, я все знаю, но никому не скажу!

– Я уже понял.

– Пожалуйста, я…

Шилов с опаской посмотрел на старушек.

– Госпожа Ики, давайте лучше поднимемся ко мне и спокойно поговорим. Вот только кофе допью.

Она тут же вскочила на ноги. Стояла у стола и не двигалась, неотрывно глядя на Шилова, пока тот допивал кофе.

Глава шестая, или Шилов из параллельной вселенной-2

Это было везение, невероятное и совершенно невозможное. По словам госпожи Ики, она была возлюбленной Петра Рыкова, или Рыкаффа – если учитывать местное произношение. Все приметы совпадали, это был тот самый Рыков. Был он персоной заметной, сорил деньгами направо и налево, жил в этой самой гостинице, часто выезжал на светские встречи, обедал с важными персонами; говорят, имел какие-то дела с самим мэром; познакомились они с Ики в клубе, что расположен неподалеку. Госпожу Ики привлекло свободолюбие Рыкова, его революционный настрой и легкое презрение к модернистам, которые не осмеливались идти до конца.

Они провели замечательную неделю в гостинице, в его номере за наглухо задернутыми шторами, но госпоже Ики надо было уезжать по каким-то делам в столицу; любовники договорились встретиться здесь ровно через месяц, и этот месяц, по словам госпожи Ики, пролетел как кошмарный сон. Она приехала сюда вчера, и поняла, что кошмар только начинается: портье сказал, что господин Рыкафф без вести пропал две недели назад. Так как все в гостинице догадывались о том, что Рыкафф – тайный сыщик, ее немедленно отослали к Шилову, который, по словам портье «явно занимается чем-то похожим, да и взгляды у них примерно одинаковые, ультра-модернистские».

Госпожа Ики сидела на краешке кровати и промокала глаза бумажной салфеткой. Выглядела она, пожалуй, прелестно; так может выглядеть девушка, которая рассказывает вам о своей любви, искренней и всепоглощающей, правда, любви к другому человеку, что почему-то немного обидно.

– Помогите мне, господин Шилафф, – сквозь слезы попросила она. – Я не верю, что Петр пропал вместе с автобусом. Он не такой, он не мог умереть глупо! В последние дни, перед тем как я уехала, мне стало казаться, что он чем-то озабочен, быть может, кого-то опасается. Я спросила, в чем дело, но Петр, он ведь такой гордый! Он улыбнулся и успокоил меня, сказал, что все в порядке…