Цена любви

Спасаться. Бежать… снова бежать. Скрыться от охотников, которых явно кто-то на оборотней навел. И от любимого тоже скрыться. Разве не это она запретила себе делать? Бежать от судьбы.

Нет, бежать не вариант. Да и в боку что-то колет. Наверное, выдохлась совсем, кислорода не хватает, вот и болит. Она ведь такую дистанцию покрыла ради любимого! Чтобы его найти, чтобы защитить. А теперь он ее защищать собрался от двуногих и четвероногих врагов. Их много, а он один. Он не справится, каким бы сильным и выносливым ни был. А у него дочь дома… Дома его ждет живая память о другой волчице.

Карина коротко взвыла от горьких мыслей, терзавших ее звериную голову. Ничего не имеет значения, если Романа не станет. Пусть у него дома дочь, пусть дома на каждом шагу ждут воспоминания о другой паре, но если черного волка не станет, то и домой некому будет вернуться, чтобы хранить те воспоминания. А если Карина ему не поможет, он точно один не справится. Это ясно, как полярный день.

Волчица быстро окинула зорким взглядом круглую опушку, безупречно ровную по краям, словно кто-то начертил циркулем круг. Деревья как будто боялись заступать за невидимую линию, подползая со всех сторон, обступая поляну, но не решаясь и веточку протянуть за волшебную черту круга. Зато волчицу скрывали хорошо, щедро пригибая мохнатые ветви к земле. Разумно будет двигаться по краю, в густой тени деревьев. На таком открытом пространстве ее и невооруженным глазом заметят. Хотя, снег белый и она белая. Если быстро, могут не заметить… Но если уж заметят, то живой она не уйдет…  

Решение далось легко. Понадобилась всего доля секунды, чтобы в голове возник образ черного волка, и сердце зашлось в радостном галопе. Все для него сделает. Жизнь отдаст! Если за любимого, то нестрашно.

Навострив уши и не отрывая глаз от белой укрытой снегом поляны, волчица трусцой двинулась вдоль граничащих с кромкой нетронутого снега деревьев. Ступала легко, неслышно. Ее лапы, слишком хрупкие для такого крепкого наста, легко скользили по снегу, почти не оставляя следов. Не то, что черный волк с двумя незнакомыми оборотнями – кинулись напролом через кустарник. Да так громко, что Карина и на другом конце поляны слышала, как хрустели, сминаемые мощными телами, торчащие в разнобой веточки. Они, конечно, специально так много шума наделали. Хотели охотников за собой увести. И те действительно поддались на такой нехитрый манок. Повылазили из своих укрытий и двинулись по волчьим следам в надежде все же уйти из тайги с добычей.

Кое-где под лапами виднелись узкие одиночные норки от пуль, а местами – густая россыпь словно от горошин. Те пули совсем недавно летели в сторону черного волка, жадные до его крови. И ей чуть не перепало. Ну, и натерпелась же страха! А точечная россыпь была хорошо знакома. Все-таки картечь. Решили, что если не убьют с первого выстрела, то подранка несложно будет догнать. Однако, в голове никак не укладывалось, почему охотники оказались в такой опасной близости. Как они узнали, где будут бежать оборотни? Наверняка кто-то предупредил. Наверное, или лесник, предатель, переметнулся на людскую сторону. Или кто-то из своих продал… Матерь-Волчица, пусть это будет не Ингур. Он не мог так низко пасть!..

Идти по следу черного волка было нетрудно. Надо было лишь красться вдоль тропы, сплошь и рядом усыпанной обломанными ветками и желтой прошлогодней хвоей. Да прислушиваться к торопливым шагам и перешептыванию бредущих впереди охотников. Таким медленным темпом оборотней они, конечно, не догонят, но в ловушку завести могут. Их вездеходы должны быть где-то рядом, люди сюда никогда поодиночке не ходят. А большой группой они становятся опасными противниками.

И точно, через какое-то время в стороне послышался отдаленный гул мотора. Карина услышала, как один из охотников ускорил шаг в том направлении. Остальные продолжали двигаться, не сходя с пути. Видимо задали себе цель выследить черного волка. Упорные. Но она упорней. И уж конечно, выносливей. Она пойдет за ними следом и, когда нерадивые людишки найдут оборотней, она нападет сзади. Кто сказал, что только двуногие способны устраивать ловушки?

Эти горе-охотники не уйдут из тайги живыми.

РОМАН

Какой же оборотень устоит от соблазна перекинуться волчьей шкурой наружу и понестись по лесу бок о бок с такими же сходящими с ума от азарта волками? Глаза горят, пасти раскрыты, обнажая острые клыки, кровь бурлит… Хищные серые тени петляют меж вздымающихся к небу вековых сосен. Обтирают мохнатые бока о цепкие ветки можжевельника. Летят на запах добычи, только ветер в ушах свистит...

Вот и белая волчица, нагнав, наконец, следует по пятам. Близко не подходит, но и не отстает. Шерсть блестит в первых солнечных лучах лениво восходящего солнца. Глаза горят. Но не от переполняющего тело возбуждения, как у остальных, а от беспокойства. И эта странная непонятная пока тревога передается и ему. Или это волк так хорошо волчицу чует, что делит с ней одни мысли на двоих, одни чувства? Он изнывает от желания бежать с ней рядом, но серые упругие тела оттесняют его куда-то в сторону, и на время он снова теряет свою прекрасную спутницу из вида.

А уже в следующее мгновение нос улавливает человеческий смрад. А за ним – стойкий запах пороха.

Ружья!

Он плохо понимает куда летит, куда вынесла его волна серых волчьих тел, и по инерции еще продолжает бежать, но чутье не подводит – что-то не так. Взгляд цепляется за узкую черную полоску посреди заснеженной широкой тропы, и он вдруг отчетливо понимает, произойдет что-то очень нехорошее. Неспроста сердце заходится в оглушительной барабанной дроби, и кровь стучит в висках. Плохой знак. Он, кажется, выбежал прямиком на притаившихся в засаде людей…

Звучит громкий, со звонким длинным эхом, выстрел. Еще один. Но за долю секунды до того, как пули прошивают его тело, на пути возникает белая волчица. Толкает его в бок, сбивая с траектории, закрывает собой, не давая пулям задеть его черную шкуру. Вместе они летят в ближайшие кусты, переплетаясь в большой черно-белый клубок. Не разберешь, где его тело, где ее.