Страница 53 из 68
- Хорошо, только прошу, поставь меня на пол. Не надо делать вид, что теперь до конца жизни никуда меня не отпустишь.
Именно это он и собирался сделать – никогда и никуда не отпускать… Глупышка. Какие мысли витают в ее голове, какие нелепые домыслы?
- Там, - Роман указал пальцем на предбанник, - Минуту назад, тебе было хорошо?
- Очень. Но это было ошибкой. Это все ведьмины травы… Ты ведь не со мной был, а с той, другой…
- Ты смотрела мне в глаза. Чье отражение ты там видела, рыжая?
- Свое, - недоверчивый шепот.
- Тогда о какой другой ты говоришь? Позволь мне все объяснить. Выслушай, а потом будешь делать выводы, ладно?
Он умоляюще посмотрел на волчицу, все еще свернувшуюся клубочком у него на руках.
- Ладно, только отпусти, пожалуйста.
- Нет, - разозлился Рома, - Будешь слушать так.
Как же давно его сердце не билось для кого-то еще, кроме Раи, а теперь оно, захлебываясь от восторга, выстукивало: Кэ-рэ, Кэ-рэ… Не хотелось размыкать объятия и отпускать ее от себя. Пусть даже всего на несколько шагов. Какое пленительное и давно забытое чувство, когда два сердца бьются в унисон и тела сплетаются в одно. И эта жажда обладания, бушующая внутри, затмевает разум, завладевает телом и заставляет выпасть из реальности. Как хорошо ему было минуту назад, и как страшно теперь. Страшно, что она оттолкнет, не захочет с ним остаться. Есть миллион веских причин, чтобы Карина сказал «нет» и лишь одна, чтобы ответила «да». И судя по тому, как волчица прячет лицо у него на груди, боясь встречаться с ним взглядом, она склонна ответить отказом…
(продолжение):
КАРИНА
- Что ты?..
Но договорить ей не дали. Впились в губы жадным требовательным поцелуем. Сгребли в объятиях так, что тонкие ребра опасно хрустнули, а на глаза навернулись слезы радости и обиды одновременно. Противоречия рвали душу на части. Она так хотела быть с ним, ну, а он… с ней? Или все еще представлял рядом с собой другую волчицу? Это все ведьмины травы виноваты. Надо прервать эту сладкую пытку, остановить его, пока не поздно, но – помоги ей великая Матерь-Волчица – как же хочется насладиться этим мгновением!
Однако у нее не было ни сил, ни желания бороться с его молчаливым напором, и Карина обмякла в жарких объятиях, позволяя Роману продолжить ласки. Он хоть помнит, как ее зовут? Помнит, где он? А она, как кукла, безвольно виснет в его руках, не способная к своей гордости воззвать. Хотя, какая там гордость, стоит этому волку ее коснуться. Он лишь посмотрит на нее, а коленки уже сами собой подгибаются, и волчица внутри виляет хвостом, припадает на передние лапы, ластясь и скуля…
Она ни капельки не боялась и хотела этой близости так же сильно, как и он. Сама потянулась за поцелуем, забывая обо всем на свете. Но черный волк был слишком быстр, он вошел в нее слишком резко, и острая боль пронзила низ живота, рванулась по позвоночнику вверх, скручиваясь тугой спиралью в районе груди. Короткий вскрик, соленый вкус крови на языке секунду спустя, а потом… Невероятно… может ли бы быть так больно и так хорошо одновременно?..
- Я у тебя первый, да? – спросил он после того, как им обоим удалось немного восстановить дыхание.
Карина кивнула, закусив губу. Первый. Мечтала, чтобы именно он, ее пара, был первым. Только вот надолго ли?.. Она закрыла глаза и, судорожно вздохнув, прислонилась затылком к бревенчатой стене. Не хотелось так скоро возвращаться в реальность, но время ждать не будет. Да и сволочь Ингур тоже. Может, попробовать уговорить Романа не ходить на охоту…
Кэрэ уже набрала в легкие воздуха, чтобы спросить, но черный волк перебил ее прежде, чем она успела раскрыть рот. Он тоже, оказывается, хочет поговорить. Только подхватывать на руки совсем не обязательно.
- Отпусти, пожалуйста, - просит Карина, а у самой ком в горле стоит. Он ее сейчас отпустит, и ее мир снова потускнеет, потеряет краски, превратившись в бесконечную полярную ночь.
Как она без него будет теперь, когда распробовала вкус его поцелуев и объятий? Насколько ее сил хватит, чтобы хвататься зубами за жизнь, которая и не стоит ничего. Без него – не то, что алмаза с фабрики отца, даже алмазной пыли не стоит… Карина крепко зажмурилась, пытаясь остановить рвавшиеся наружу слезы. Большие девочки не плачут. А даже если одна слезинка и скатилась по щеке, то Роман не увидит. Он, наверное, уже и не смотрит на нее, уходить собрался. Вот сейчас разомкнет нежные объятия…
- Нет, будешь слушать так, - вдруг раздалось над ее головой.
Карина открыла глаза. Подняла голову, внимательно всматриваясь волку в угольно-черные зрачки, заключенные в сферы желтой, словно спелый лимон, радужки. Увидела свое перевернутое в них отражение. Снова зажмурилась, не в силах смотреть в эти глаза. Никакой другой там нет, это ее отражение. Он думает о ней…
В молчании он толкнул дверь в избу ногой и прошел в комнату, еще хранящую тепло недавно потушенного огня. Того самого, у которого шаманка предсказывала Карине ее будущее. Кровать у стены не убрана, но волку плевать. Он сел на скомканное домотканое одеяло и прижал притихшую Карину к своей груди еще сильней. В молчании прошла, кажется, целая вечность.
Вот, наконец, Роман собрался с духом и признался:
- Ты была права, просто я верить не хотел. Не хотел, чтобы по второму кругу… не хотел кого-то опять терять, понимаешь? Это слишком больно.
- Права в чем? – удивилась Карина.
- Ты мне снилась, - он пригладил волчицу по раскрасневшейся щеке, - И во сне ты сказала, что Матерь-Волчица дала мне второй шанс… Ты и раньше мне снилась. Я ведь сразу узнал тебя, белая волчица.