Страница 54 из 68
Карина вскинула на него полные удивления и неверия глаза. Узнал? И промолчал?! Сделал вид, что они не встречались раньше, потому что так спокойнее и привычнее? Он бы наверное так и уехал домой, не решившись с ней заговорить!..
- Глупенькая. Я ведь только вчера приехал. Постарайся понять, я столько лет жил затворником, заперев сердце на замок, свыкнувшись с мыслью, что больше никого не встречу, а ты хочешь, чтобы я за ночь оттаял?
- Но почему ты солгал, когда я спросила тебя?
- Я же говорю: не верил, боялся… Карин, у меня ведь дочь есть от Раи, моей первой пары…
Ей понравилось, что он сказал «первой». Значит, не исключает возможность, что Кэрэ – его новая пара. Но, с другой стороны, новость о дочери ее огорошила. Постоянное живое напоминание о другой волчице. Как девочка отнесется к Карине? Полюбит или возненавидит? И что станет делать Роман, если дочь будет против?
- Большая?
- Пятнадцать скоро исполнится.
Пятнадцать. Карина всего на пять лет старше. Нет, его дочь точно будет против…
(продолжение):
Надо что-то сказать, но как назло на ум не приходит ни единого словечка. У него есть дочь… Значит, была настоящая семья. Полная, счастливая, где все любили друг друга. И если бы его истинная пара не погибла, Роман бы никогда не появился в жизни маленькой Кэрэ. Она бы зачахла здесь, в суровой нелюдимой тайге, окруженная ненавистными и ненавидящими ее оборотнями. Пусть и одной крови. Чего уж там скрывать, она никогда не сможет распоряжаться собственной жизнью по своему усмотрению. Отец отдаст насильно невестой в другой клан или, что еще хуже, женит на Ингуре, чтобы власть не перешла никому постороннему. А у Ромы есть дочь, которая никогда и близко не подпустит Карину к своему отцу и не позволит ей любить его в открытую… У Кэрэ никогда не будет свободы и счастливой любви…
Оборотница сильно-сильно зажмурилась, так что перед закрытыми веками начали пульсировать желтые мерцающие круги. Она должна быть благодарна Матери-Волчице хотя бы за эту ночь, долгожданную, пусть и единственную. Лучше один раз окунуться в объятия горячо любимого волка, чем вовсе не познать вкус его ласк, гадая потом всю жизнь каково оно. Если удача ей улыбнется, Карина унесет под сердцем крохотный комочек своей жгучей любви к Роману, и тогда разлука с черным волком не будет такой смертельно тоскливой…
- Твоя дочь никогда не примет меня. А я не хочу разбивать семью, не хочу быть виновницей… отпусти, - всхлипнув на последнем слове, Карина толкнула острым локтем Романа в грудь и попыталась вырваться из его объятий.
Попытка вышла неуклюжая и в корне неудачная. Роман легко перехватил ее локоток и слегка сдавил, не больно, но ощутимо, не позволяя волчице больше пихаться. И тут же, чувствуя ее изменившееся настроение, заметив в ее глазах страх и боль от терзающих душу сомнений, мягко опустил Карину на кровать. Аккуратно, но настойчиво развел ей бедра, отчего порванное платье окончательно затрещало по швам.
- Красивое платье… было, - грустно вздохнула Карина.
- Без платья ты мне нравишься больше, - улыбнулся волк и без разрешения разорвал остатки шелка, обнажая ее прекрасное тело.
- Рома… Ром… пожалуйста, - захныкала-застонала волчица, когда его губы коснулись ее шеи и начали неотступно спускаться ниже.
Контраст морозного воздуха, зло щипавшего ее алебастровую кожу, и горячих губ, накрывших затвердевший сосок, вырвал из груди протяжный стон.
- Пожалуйста, что? Отпустить? Ты, кажется, об этом сейчас просила? - он резко прекратил ласку и замолчал в ожидании ответа.
Разве? Ах да. Совсем разум потеряла от этой тягучей, наполненной медовой сладостью ласки. Вмиг обо всем забыла, стоило ему разбудить в ней новый всплеск любовного жара. Разбуженное тело требовало продолжения, и Карине отчаянно хотелось, чтобы черный волк не останавливался сейчас. Чтобы продолжил любовную игру, нежно терзая языком горошины ее сосков, и накрывал их горячим ртом, чуть покусывая и заставляя ее по-кошачьи выгибать спину. Чтобы развел ее бедра еще шире, одним рывком, и взял ее снова – как там, у стены – жадно и грубо, словно голодный зверь. Пусть она потом пожалеет тысячу раз, но в эту минуту ей хочется именно так, именно этого…
Но Роман по-прежнему молчит и не двигается, ожидая ответа.
- Нет… - хрипло сказала Карина, сжимая в кулачках жесткое одеяло.
- Нет – что?
Он хотел, чтобы она призналась.
- Не отпускай…
И он не отпускал. До самого рассвета терзал ее тело бесстыдными жаркими ласками, творил такое, отчего волны безумного наслаждения накрывали ее с головой снова, и снова, и снова. А когда ласки стихали, она, будто избалованная маленькая девочка, хныкала и просила еще.
Когда в очередной раз мир вспыхнул миллионом ярких огней и погас на миг, волчица, блаженно простонав, обмякла безвольной куклой под телом Романа. Их хриплые глубокие вдохи-выдохи вылетали курчавыми клубами пара изо рта, а разгоряченные тела после ненасытных любовных игр совсем не чувствовали холода, царившего в комнате.
Обессиленная и разомлевшая в объятиях любимого, Карина с трудом заставила вернуться себя в реальность. Ей все хотелось нежиться под боком у Романа, чувствуя игривые касания его пальцев на своем бедре. Но они были далеко от дома и, несмотря на то, что в избе никого кроме них сейчас не было, захмелевшие гости моли вломиться в любой момент без предупреждения. Вообще, им несказанно повезло, что полночи они провели в относительном уединении.
Карина нехотя отстранилась от сильной мужской груди, порываясь встать с кровати, но ей даже не удалось на другой бок перевернуться. Волк так крепко держал ее в кольце своих рук, что любая попытка заранее была обречена на провал.