Искажение жестокости

На мгновение Андрей замер, и Ольга заметила, как напряглись мускулы под его роскошным, красным пиджаком.

—Я выстрелю, — с угрозой пообещала девушка и слегка толкнула его дулом пистолета. — Сейчас же отпусти его!

Холодов неохотно подчинился, чуть ослабил свой захват, Руслан тут же отпихнул его, освободился и поспешно откатился в сторону, морщась от боли. Подняться ему удалось только со второй попытки. Шатаясь от слабости, словно пьяный, лихорадочным взглядом парень обшарил пол под ногами в поисках своего ножа, который противнику удалось выбить из его руки во время драки, но Ольга направила луч фонарика на пистолет и голову Андрея, поэтому пол тонул в полной темноте. Ножа нигде не было видно.

—Какие грубые и невежливые у меня сегодня гости, — своим красивым, звучным, бархатистым голосом вдруг спокойно и слегка иронично произнёс Холодов.

Не обращая внимания на дуло пистолета, почти касавшееся его затылка, он медленно повернул голову и укоризненно посмотрел в лицо сестре, заставив растерявшуюся Ольгу слегка попятиться. Его твёрдый, холодный взгляд словно излучал невидимое силовое поле, внушающее девушке непреодолимый страх.

—Вот это сюрприз. Ты решила навестить меня, Оля? И друга своего привела? Всё-таки тянет в родительский дом, не так ли? Ну, что же, я рад твоему возвращению, я очень его ждал. Должен признаться тебе честно, я хотел, чтобы в один прекрасный день ты вернулась домой, — странные слова брата звучали так мягко, так кротко, так спокойно, словно все они сейчас сидели в удобных креслах в уютной гостиной и мирно беседовали, а не столкнулись в нечаянной, смертельной схватке в ужасном подвале, наполненном трупами.

—Заткнись, — хрипло пробормотала Ольга, и пистолет слегка дрогнул в её руке, — я выстрелю.

Нож Руслана оставил метку на его холёной щеке, из пореза тонкой струйкой сочилась кровь, пачкая аккуратно подстриженную светлую бородку. В остальном же красивое, бледное, породистое лицо Андрея выглядело спокойным и безмятежным, никакие злобные чувства и эмоции не искажали его правильных, гармоничных черт, не омрачали высокий, чистый лоб. Большие, пронзительные, серебристо-серые глаза, по-прежнему, гипнотизировали девушку настойчивым взглядом, окрашенным лёгкой, снисходительной грустью и кротким сожалением.

—Я выстрелю, — с ненавистью повторила она не столько для того, чтобы напугать брата, сколько для того, чтобы себя подбодрить, потому что при виде его спокойного, невозмутимого лица, отчаянная храбрость Ольги начала стремительно таять, затопленная жуткими воспоминаниями о страшном, одиноком детстве, которые были неразрывно связаны с этим красивым и жестоким человеком.

—Да, я знаю, Оля. Я знаю, что ты можешь выстрелить. Ты всегда была такой непослушной девочкой, — вздохнув, печально произнёс Холодов. — Но позволь мне хотя бы встать…

Не дожидаясь её разрешения, он поднялся на ноги медленным, мягким, плавным движением и, по-прежнему, не обращая ни малейшего внимания на пистолет в руке сестры, принялся внимательно рассматривать свою испачканную, порванную в драке одежду. Левый рукав великолепного, ярко-красного пиджака был выдран из проймы почти с мясом и бесформенной тряпкой жалко свисал с плеча, тщательно выглаженные чёрные брюки покрылись пылью, паутиной и древесной трухой, ослепительно белую рубашку безнадёжно испачкала капающая со щеки кровь. Со стороны казалось, что сейчас Холодова волнует только собственная одежда и её плачевное состояние. С озабоченным видом Андрей наклонился и принялся отряхивать свои штаны, словно это было для него самым важным делом на свете. 

Не зная, как поступить, Ольга в панике взглянула на Руслана. Парень с мрачным и настороженным лицом стоял чуть поодаль, за спиной Холодова, готовый продолжить драку, если потребуется. Его рана снова начала кровоточить, и кровь обильно пропитала повязку на руке. Девушка растерянно смотрела на Руслана и словно ждала, чтобы он крикнул ей: «стреляй!», чтобы он подал ей какой-нибудь знак, вернул уверенность и решимость. Ей и самой мучительно хотелось нажать на курок. Выстрелить, убить Андрея, покончить раз и навсегда со своими нынешними кошмарами, со своими прошлыми страхами, которые с самого детства терзали её гордую душу. Но почему-то, несмотря на всю свою ненависть к брату, несмотря на всю свою злость и жажду мести, несмотря на весь свой страх, Ольга не могла выстрелить в этого мелочного, суетливого, безобидного с виду человека. Он старательно чистил свои брюки и даже не смотрел в сторону пистолета, направленного прямо ему в лоб. И девушка невольно медлила, не решаясь нажать на курок.

—Брюки можно выбрасывать, — через несколько секунд спокойно сказал Андрей, — ну, что же, тем лучше, они никогда мне не нравились. Да и пиджак тоже. Смотри-ка, шнурок развязался, — с растерянным, беспомощным видом добавил он, взглянув на свои дорогие ботинки, которые тоже слегка пострадали и утратили модный лоск от грубого соприкосновения с грязным полом подвала. — Если не возражаешь, Оля, я присяду.

Словно загипнотизированная, Ольга машинально перевела луч своего фонарика на его ноги, потому что Холодов низко склонился над ботинком с развязавшимся шнурком, а второй рукой медленно, неуверенно и как-то по-стариковски потянул к себе упавшее кресло, как будто, совершенно обессилев, собирался на него присесть. На полу под креслом что-то тускло блеснуло.

В следующее мгновение это кресло, запущенное невероятной силы броском, полетело в Руслана и сбило его с ног. Тут же подобрав с пола потерянный в недавней драке нож, Холодов стремительно бросился на девушку.

Непроизвольно взвизгнув от ужаса, Ольга всё-таки успела нажать на курок, но Андрей пригнулся с дьявольской ловкостью, и пуля пролетела мимо, не причинив зверю никакого вреда. А когда он схватил сестру и попытался отобрать у неё оружие, вторая, последняя пуля бесполезно ушла в высокий, тёмный потолок. К этому времени Руслан кое-как выбрался из под обломков кресла и встал на ноги. Злобно сверкая глазами, парень ринулся на Холодова. 

—Назад! — повелительно произнёс Андрей, быстро развернувшись к нему всем корпусом. — Назад, или я перережу ей горло.