Искажение жестокости

—То, что было у меня с ней, нисколько не уменьшает моих чувств к тебе. Я любил и люблю тебя.

—Ну, конечно. Это ведь так удобно, потому что она уже умерла, а я, как выяснилось, не собираюсь умирать, и теперь ты спокойно можешь переключиться обратно на меня без лишних угрызений совести, снова можешь говорить мне о любви и вешать лапшу на уши. А вот представь, если бы она сейчас сидела здесь, рядом с нами, живая? Если бы она не умерла, и тебе пришлось бы выбирать между нами, кого бы ты выбрал? Только честно, Руслан! Кого бы ты выбрал? — потребовала девушка, пронзая его настойчивым взглядом своих стальных глаз, сверкающих от волнения и гнева.

—Не знаю, — с несчастным видом пробормотал Руслан.

—Ну, вот видишь, — Ольга резко высвободилась из его рук и, сердито отодвинувшись, села на самом дальнем краешке огромной кровати. — Ты сам не знаешь, нужна ли я тебе

—Ты ведь требовала честного ответа. Я тебе ответил честно. Я не знаю, Оля. Прости меня. Я не хочу никого выбирать. Да и не могу. Не мучай меня.

—Ну, ладно, хоть всё выяснили до конца, — с холодной отстранённостью проговорила девушка, не глядя на него.

—А что мы выяснили? По-моему, так всё только ещё больше запуталось, — огорчённо вздохнул парень.

—Мы выяснили, что ты сам не знаешь, кто тебе нужен, ты не можешь выбрать. Наверно, тебе хотелось бы, чтобы она была жива, а я умерла. Да, если бы я умерла, так было бы лучше для всех.

—Нет, — дрогнувшим голосом робко возразил он, — ну, пожалуйста, Оля, не надо так говорить…

—В общем, нам лучше расстаться, — не обращая внимания на его слова, ровным, безжизненным голосом продолжила Ольга. — Теперь осталось только выбраться из этой мерзкой дыры. Она действует на меня угнетающе. Я словно вернулась в своё мрачное детство, где не было тебя. И вот тебя снова нет со мной.

—Что ты такое говоришь, Оля? Я ведь здесь, я с тобой, и я не хочу расставаться, — тихо сказал Руслан, в отчаянии взглянув на неё умоляющими глазами.

—Совсем не обязательно говорить мне эти бессмысленные, красивые слова, — с напускным равнодушием протянула девушка. — В этом больше нет никакой надобности.

—Это не красивые слова. Это правда. Я, действительно, не хочу расставаться с тобой, — упрямо повторил парень. — Ну, почему ты мне не веришь?

—Потому что ты говоришь так из жалости, или ты чувствуешь себя обязанным мне из-за того, что я нашла тебя здесь. А я обойдусь и без твоей жалости, и без твоей благодарности. Я была просто дурой, когда думала, что между нами всё ещё можно вернуть. Теперь вижу, что это невозможно.

—Я, конечно, сильно виноват перед тобой, Оля, — взволнованно сказал Руслан. — В том, что касается Алисы, я виноват перед тобой. Я это признаю и прошу у тебя прощения. Ты вольна простить меня или не прощать, как хочешь. Но ты не можешь решать за меня, что я чувствую и почему я говорю тебе, что не хочу расставаться с тобой. При чём здесь жалость или благодарность? Неужели ты думаешь, что я притворяюсь? Зачем мне это? Я говорю то, что чувствую. Ничто на свете не заставит меня отказаться от тебя.

—Ничто на свете? — с горькой иронией повторила Ольга. — Но ты уже один раз отказался от меня, хотя я отсутствовала всего несколько недель.

—Если ты не хочешь и не можешь меня простить, так и скажи, я приму это, но… не перестану… любить тебя.

—Ох, опять ты за своё, Руслан. Зря стараешься. И вообще, дело тут не только в моём прощении. Ладно, оставим твою измену, чёрт с ней. Всё равно вернуть ничего невозможно…

—Почему невозможно? Недавно ты говорила, что я твой единственный близкий и родной человек, что после всех передряг ты хочешь быть со мной. Если ты простишь меня, мы могли бы попробовать снова быть вместе…

—Бесполезно пробовать. Ничего не получится, — хмуро сказала она.

—Но почему ты так уверена в этом?

—Почему? Ты хочешь знать? Ты, в самом деле, хочешь это знать? — с угрозой сердито протянула девушка. 

—Да.

—Ну, что же, сам напросился. Я врала тебе, Руслан. Я думала, что так будет лучше для нас, но теперь вижу, что это бесполезно. Лучше уже ничего не будет.

—Не понимаю, — встревоженно проговорил парень, с трогательной нежностью пытаясь заглянуть девушке в глаза. — О чём ты врала, Оля?

—Меня насиловали на той квартире, — мрачно выпалила Ольга. — Всё время. Много раз. Зачем я тебе теперь, после грязных скотов Люкса от меня прежней ничего не осталось. Поэтому лучше и честнее для нас будет расстаться. Тем более что ты так трогательно оплакиваешь свою Алису. Я вижу, тебе так трудно от неё отказаться, даже от мёртвой. Ну, что же, а мне вот некого оплакивать, кроме самой себя, — хмуро закончила девушка, с кривой, вымученной усмешкой уставившись куда-то в угол комнаты, мимо его потрясённого, взволнованного лица.

Несколько секунд Руслан, молча, смотрел на неё растерянными, тоскливыми глазами, потом медленно подвинулся ближе и взял руки девушки в свои. Ольга резко и сердито вырвалась с безумным, искажённым болью лицом, но парень снова схватил её ледяные ладони, настойчиво и крепко сжал их в своих тёплых пальцах, не отпуская.

—Оля, пожалуйста, скажи, что мне сделать, чтобы ты поверила мне? — тихо спросил он, умоляюще взглянув ей в глаза.

—Ты слышал, что я говорила, Руслан? Не притворяйся глухим. Я врала тебе. Разве теперь я могу быть твоей? После тех гнусных уродов…

—Для меня это ничего не меняет. Стоит тебе захотеть, и ты будешь моей. Всегда. А я буду твоим. Пойми, мы с тобой теперь в одинаковом положении.

—Нет, — сердито возразила Ольга. — Хватит красивых слов. Ты говоришь это из жалости. Мне не нужна твоя жалость, Руслан. Ты понял меня или нет? Держи свою жалость при себе. После той чёртовой квартиры я чувствую себя такой униженной и грязной, что тут больше не может быть никакого одинакового положения между нами.

—Говорю тебе, мы в одинаковом положении, — упрямо повторил Руслан, не отводя сверкающих глаз от её злого, расстроенного, побледневшего, но безумно красивого лица.

—И в чём же это одинаковое положение заключается? — с издёвкой протянула девушка. — Наверно, только в том, что мы оба сидим сейчас в этой вонючей дыре. На самом же деле, я словно упала в мерзкую, грязную пропасть, а ты остался чистеньким и благородным на недосягаемой высоте вместе со своей Алисой, — как ни старалась Ольга говорить спокойно и равнодушно, в голосе её на мгновение прорвалась острая обида, ревность и боль. Она снова попыталась высвободиться из его рук, но парень не отпустил её.

—Пожалуйста, не трогай Алису, она умерла. Будем говорить только о нас с тобой, — тихо попросил он.

—Да что тут говорить. И так всё ясно. Я не смогу снова быть с тобой после той квартиры. Просто не смогу. Я буду всё время думать, что ты… только из жалости… нет, это невыносимо! Пусти меня! Чего ты вцепился?