Страница 303 из 381
Кажется, он пошатнулся, как будто получил смертельный удар. Задохнулся, на несколько мгновений забыв, как дышать. И застонал от нестерпимой душевной боли, выворачивающей ему внутренности. Но продолжал, застыв, смотреть ей в лицо, которое осталось нетронутым и почти таким же красивым, как при жизни, если не считать жутких мёртвых глаз с их космическим, отсутствующим выражением безграничной пустоты. Здесь была лишь её оболочка, израненное маленькое тело. Где же она находилась сейчас? Остался ли где-нибудь во времени и пространстве след её невероятно доброй и мягкой души? Где был он сам, раздавленный и смятый, словно кусок картона, попавший под колёса?
Руслан не заметил, как и когда ноги у него подкосились, отказываясь его держать. После чёрного провала в сознании он обнаружил себя неподвижно сидящим на полу возле лужи крови. Его застывший, пристальный взгляд был прикован к маленьким, босым, безвольно висящим на стене ножкам Алисы. Они, как и лицо, остались нетронутыми, маньяк пощадил их, или забыл о них, или не посмел их коснуться. Потоки крови, текущей с истерзанного тела каким-то чудом миновали эти нежные, изящные ступни. Красивые маленькие пальчики с крошечными ноготками, покрытыми розовым лаком, казались произведением искусства, хрупкой и прекрасной игрушкой. Смотреть на них было так хорошо, так спокойно, словно он уже умер и, лёжа в могиле, видел цветные сны.
Фонарик, повисший на шнурке у него на шее, освещал залитый кровью каменный пол, но парень не смотрел туда. В полумраке, за границей яркого лучика синего света, Руслан видел только эти красивые босые ступни, смутно белевшие на тёмной стене. Его помрачённому рассудку они казались смыслом всего сущего, вершиной красоты и гармонии. Перед ними хотелось встать на колени и замереть в благоговейном экстазе, почтительно коснувшись губами их совершенства. За них можно было даже умереть, исчезнуть, бесследно раствориться во тьме, не испытывая никаких сожалений. Но сначала он должен сделать… Что? Потерянный рассудок не мог вспомнить, назойливая и непонятная мысль вертелась на самом краю сознания и тупой болью отзывалась в висках, дразня своей раздражающей недоступностью. Должен. Должен. Должен. Он должен сделать какую-то важную вещь.
Туфли… Да, те сиреневые туфли у него в рюкзаке. Их нужно вернуть. Их нужно надеть на эти божественные, восхитительные ножки. Этим он спасёт её. И Алиса снова посмотрит на него своими чудесными, живыми, шоколадными глазами, излучающими мягкое тепло, искреннюю доброжелательность и непередаваемо-уютное сочувствие. Она спасёт его… или нет… он спасёт её. Они спасут друг друга из этой кошмарной бездны отчаяния, страха и подступающего безумия. «Да, найти и спасти». Мысли его беспомощно путались. «Туфли… рюкзак… где рюкзак?»
Шатаясь, словно пьяный, весь во власти своего навязчивого бреда, которым его впавший в панику рассудок отгородился от жуткой реальности, Руслан с трудом поднялся на ноги и, хромая, потащился в ту часть комнаты, где находилась кровать. По дороге он споткнулся о край ковра, упал, больно ударившись раненым плечом, и долго лежал неподвижно, не в силах пошевелиться. «Найти и спасти… туфли… рюкзак… найти», беспомощно кружились в голове обрывки безумных мыслей. Парень лежал в полной темноте, потому что при падении накрыл фонарик собственным телом.
Ощущение времени исчезло. Возможно, на несколько минут он даже потерял сознание. Удушливая, зловонная тьма подступала, давила со всех сторон невыносимой тяжестью, Руслан задыхался в отвратительном смраде. Потом судорожно дёрнулся всем телом, очнулся и неловко повернулся на бок, невольно застонав от жгучей боли в ране. Фонарик выкатился на ковёр из-под его руки, и парень снова увидел вокруг себя всё ту же жуткую комнату.
Рассудок упорно отказывался верить в то страшное, что скрывалось за красной портьерой. Снова всё показалось сном, бредом, кошмаром, но только не реальностью. Может, его загрызла та жуткая, безмолвная собака. Или он упал. Да, он упал с большой высоты и разбил себе голову о каменный пол. Неужели он действительно видел всё это? Оглядываться в ту сторону не хотелось, страх парализовал движения. «Просто нужно вернуть туфли, и я вырвусь из этого кошмарного сна», не в силах выплыть из глубин своего бреда, устало думал Руслан. Он поднял фонарик и посветил вверх, стремясь убедиться, не привиделась ли ему та дыра в потолке. Нет, дыра была на месте. Он упал в неё. Ударился головой. А всё остальное кошмарный сон. «Нужно вернуть. Туфли. Зачем я их взял? Это всё сон. Кошмар. Да, сон. Голова болит. Я разбил её, когда упал. Наверно, так и было. Этого нет. На самом деле ничего этого нет. Меня здесь нет».
Только через несколько минут Руслану удалось немного справиться с собой и подняться на ноги. Парень отыскал свой рюкзак и достал оттуда сиреневые туфли. Поставил их на край кровати, сел рядом и долго смотрел на них, не в силах пошевелить ни единым мускулом. На него навалилась какая-то свинцовая усталость и апатия. Руслан пытался сосредоточиться, а его рассудок в это время словно стремился возвести непреодолимую преграду между собой и ужасом, рождая всё новые бессвязные, бредовые мысли.
Как-то незаметно для самого себя парень принялся думать о красивом сиреневом платье, в которое сегодня была одета Алиса, когда пришла на встречу с ним. «Как же платье? Где оно? Ведь нельзя же без платья. Это нехорошо. Нельзя без платья». Руслан беспомощно огляделся по сторонам, напрасно шаря лучом фонарика по тёмным углам комнаты. Лёгкого, сиреневого платья Алисы нигде не было видно. Тогда он сдёрнул с кровати большое, тяжёлое, серебристо-чёрное покрывало и аккуратно расстелил его на ковре.