Чужая кровь

— Давно пора, — тихо буркнул советник, одним движением ножа отрубая кабану ляжку. Лафей криво ухмыльнулся, бросив на блюдо кусок бока. Ётуны ели молча, только кости хрустели на крепких белоснежных зубах. В кубках заплескалось вино из снежного винограда — фиолетовое, густое, способное отправить в нокаут любого, кроме коренного жителя Ётунхейма: на них алкоголь практически не действовал.

Пообедав, мужчины сполоснули руки в чашах с водой, и стол унесли слуги. Сытый Лафей прищурился, узоры на теле, похожие на шрамы, слегка пошевелились.

— Какие новости, Орм?

— Рутинные, царь, — пожал плечами ётун. — Рутина… Всё она, родимая. Пока никаких изменений.

— Один?

— Недавно отправился в Ванахейм. В гости к Фрейру.

— Даже так, — задумчиво прогудел Лафей. В алых глазах светился мощный интеллект. — Повод?

— Очередное подтверждение союзного договора, — советник скептически скривил губы. Царь хмыкнул.

— Союзный. Как же. Фригга?

— В Асгарде, где ж еще, — пожал плечами ётун.

— М-м.. — Лафей кивнул, что-то обдумывая. Повернулся к Орму. — Что насчет…

— Пока, — подчеркнул голосом советник, — никаких подвижек. Но это пока.

— Хорошо, — в рубиновых глазах плескалась ненависть. — Мы подождем. Не надо спешить. Не хотелось бы, чтобы Один насторожился.

— Конечно, — наклонил голову Орм. — Мы будем осторожны.

Царь кивнул, вновь погружаясь в размышления. Неожиданно он, словно нехотя, с трудом произнес:

— А что… с ним?

Орм опустил глаза:

— Он… Жив. Здоров.

— Жив и здоров… — повторил Лафей, уставившись в окно. — Жив и здоров.

Ётун тяжело вздохнул, вся его могучая фигура словно ссохлась.

— Орм…

— Да, господин? — отозвался советник.

— Ты помнишь, какой он был? Такой маленький, — в грубом голосе царя звучала дикая тоска. — Он был такой маленький. Сразу видно: в мать пошел. Он… Мне его в руки страшно взять было. Он…

— Не казнитесь, господин, — Орм сочувственно сжал мощное плечо. — Прошлого не вернуть. Его мать мертва. И он теперь в лучшем мире…

От Лафея плеснуло дикой яростью.

— Нет! — рыкнул царь. — Не говори так! Мой сын…

— Господин… — укоризненно взглянул советник, покачивая головой. — Не надо. У вас будут другие сыновья. Вы сильны. Вы мудры. Вы еще встретите ту, что встанет рядом с вами. Вы будете качать на руках своих детей. Прошу вас… Прошлого не вернуть.

Царь вздохнул, прикрывая глаза. Узоры на коже светились еле видным бледным светом, постепенно затухающим.

— Ты прав, Орм, — с трудом выдавил Лафей, сжимая кулаки. — Ты прав. Надо смотреть в будущее — в твоих словах определенно есть мудрость.

— За это вы меня и держите, — криво ухмыльнулся советник, внимательно следя, как успокаивается его собеседник.

— Да, — Лафей решительно встряхнулся, из его глаз исчезли тоска и ненависть. — Да. Так что ты там говорил? — голос ётуна окреп. — Жив и здоров? Как его приняли?

— На удивление хорошо, — принялся докладывать Орм. — Красивый малыш. Голубоглазый и светловолосый.

— Вот как… — протянул Лафей. — В мать пошел.

— Не иначе, — согласился советник. — Очень умный, говорят. Себе на уме. Как раз переселили в отдельные покои.

— А… Хм. Хорошо. А как к нему Тор относится? — продолжил выпытывать подробности чужой жизни царь.

— Замечательно, — твердо заверил советник. — Как и положено старшему брату. Защищает. И даже любит.

— Любит… — на губах Лафея промелькнула непонятная усмешка. — Чудесная новость!

***

Настоящее

Фьюри поскреб лысую голову, словно пытаясь расшевелить впавшие в кому умные мысли. Сидящий рядом Коулсон — как всегда, упакованный в безупречный костюм, — аккуратно закрыл папку.

Поиски пропавшей троицы: Мьёльнир, Тор и Локи — продолжались, и все безрезультатно.

Никаких следов.

Ник провел с миссис Олафсон еще несколько бесед, получив исчерпывающие консультации по возникшим у него вопросам, но хоть как-то продвинуть поиски это не помогло.

Паранойя мужчины подсказывала, что Олафсон что-то скрывает. Он не мог этого доказать прямо, но видел косвенные признаки: женщина слишком сильно изменилась с их первой встречи. Привыкший замечать малейшие детали Ник отметил разгладившиеся морщины, исчезнувшую седину (очень хорошая краска, и просто изумительный мастер — не отличить от натурального блонда), легкость движений — не молодая девушка, но женщина минимум лет на двадцать моложе.

И было что-то еще… Словно Бригитт обрела свое место в жизни, нашла смысл своего существования.

Профессор охотно делилась знаниями, она раскрывала каверзные моменты мифов и сказаний, но в ее серых глазах пряталась какая-то глубинная уверенность в чем-то недоступном Нику.

И это бесило до невозможности.

Коулсон видел то же самое. Агент недовольно щурил глаза, как бы невзначай задавал провокационные вопросы, но профессор, мило улыбаясь, говорила только по существу, о себе молчала, как партизан на допросе в гестапо, делая вид, что не слышит, хотя по мифам информацию давала исчерпывающую.

Они еще раз прослушали лекцию по Локи, который особенно тревожил директора «Щ. И. Т.», и дали ее прослушать еще нескольким специалистам: профессионалам, так сказать, и любителю.

Что самое интересное, именно любитель — давно вышедший на пенсию школьный учитель, изучающий Старшую и Младшую Эдды и Калевалу на голом энтузиазме, снова отметил самый странный момент.

Почему Локи считают сыном Одина, хотя его имя он не носит?

Это было странно.

Ник записал этот требующий немедленного разъяснения вопрос в блокнот, после чего принялся трясти специалистов дальше.

Постепенно ситуация прояснялась. От Тора особых неприятностей можно было не ждать: первый отпрыск Всеотца не отличался любовью к интригам. Он был воином, причем даже не полководцем!

Тор был героем, привыкшим бить врага в гордом одиночестве, максимум — в компании верных друзей. У него была сила, храбрость, граничащая с безрассудством, толика терпения и способность влезать в неприятности на ровном месте. Почему Один, который даже по мифам получался фигурой грозной, умной и коварной, решил сделать этого обалдуя Наследником и будущим правителем государства — Нику было совершенно непонятно.

Если Тор встречался с проблемой, которую невозможно было прибить молодецким ударом Мьёльнира, выжечь молнией или вырубить кулаком, ас тут же прибегал к секретному оружию — проще говоря, звал на помощь брата.

Локи помогал, иногда просто так, по доброте душевной, зачастую по корыстным мотивам — на что Тор никогда не обижался. И тогда неприятности аса волшебным образом исчезали и немедленно появлялись у его врагов. Судя по сказаниям скальдов, Локи был той еще коварной и жестокой тварью с совершенно садистской фантазией.

Связываться с ним опасались, хотя по молодости находились идиоты, пытающиеся уколоть принца неясным происхождением и мутными перспективами на будущее. Кончили все они плохо (в разной степени), а испытывающие неприязнь к Локи теперь предпочитали помалкивать.

Впрочем, судя по всему, самого принца это не слишком волновало, да и появлялся он, по словам Олафсон, в Асгарде не слишком часто, пропадая невесть где по своим делам.

Ник только скривился от мысли, что это чудо природы может находиться где-то на Земле — будто ему мало проблем с различными магами, мутантами, существами из других измерений и просто жаждущими власти и силы придурками. Пока что поиски Тора ничего не дали, так же как и Мьёльнира — не удалось засечь ни капли похожей энергии. Значит, молот успешно скрывают.

Фьюри даже провел несколько бесед с Джейн, которой посчастливилось подобрать, обогреть и обиходить свалившегося на их бренную планету бога, но женщина, поглощенная наукой, была поразительно невнимательна к своему окружению. Она жила формулами и расчетами, все остальное ее не слишком интересовало, Тор сумел пробиться к ее сознанию только потому, что резко и поразительно нагло влез в привычную рутину, не желая исчезать.