Чужая кровь

Теперь Люк решил воссоздать любимую игрушку, которой ему так не хватало, а для этого требовались материалы.

Ну а пока он не найдет подходящие металлы, можно использовать стандартные изделия асов.

Заиметь пару кинжалов оказалось достаточно просто: Фригга расщедрилась на поход в оружейную. Не по доброте душевной, а из желания сберечь нервы. Один в очередной раз отбыл по дипломатическим делам, и несчастная женщина пыталась справиться с гиперактивным старшим сыном, который вдруг, совершенно неожиданно, решил, что в семь лет он достаточно взрослый и вообще настоящий мужчина и воин.

А мужчинам и воинам требуется оружие.

Канючить Тор умел мастерски, как ни странно, доканывая окружающих своим нытьем. Терпение Фригги лопнуло, и она потащила мальчика в оружейную, дать пощупать боевое оружие, а не тренировочное, что Тор воспринял с энтузиазмом.

Ну а Люк… Так, следом увязался.

Пока Тор отвлекал все внимание матери и ее свиты на себя, Люк осторожно отошел в сторонку, где стоял стеллаж с кинжалами и ножами. Повертел пару приглянувшихся в руках, несколько спрятал. После чего с самым невинным видом вернулся к нахмуренной Фригге, беспокойно оглядывающей помещение.

Заметив младшего сына, улыбающегося солнечной улыбкой, которого тут же окружили умиленно воркующие служанки, царица облегченно выдохнула и перевела все свое внимание на Тора, который как раз потянул жадные руки к начищенному до зеркального блеска щиту, на котором запросто мог лечь и выспаться, и еще место осталось бы.

Походя вернув на место боевой топор, нежная и прекрасная царица, которую сравнивали с лебедями и жемчугом, одним движением утрамбовала закачавшийся тяжеленный щит на место, положила на полку шлем с крыльями, который пять минут назад болтался у Тора на голове, и легко сдвинула стойку с мечами, по которой уже начал взбираться мальчик.

Оторвав сына от стойки, Фригга укоризненно покачала головой и вручила Тору длинный кинжал, в его руках выглядящий мечом. Еще раз покосилась на Люка в окружении служанок, усмехнувшись при виде довольной мордашки ребенка, и твердой походкой направилась прочь из оружейной, одним взглядом пресекая все поползновения сына остаться там жить.

Следующие дни Люк посвятил изучению кинжалов.

Металл был очень неплох, но Скайуокер все равно морщил нос. Можно и получше найти… И он найдет.

И повторит свой шедевр.

И не только его.

Учитывая, что спешить ему некуда. Асы отличались поразительным долголетием. Не бессмертием — их вполне возможно было убить, — но жили они очень долго, старели крайне медленно, здоровье имели железное… В общем, мечта. Воплощенная в реальность.

Люка такое положение дел устраивало, хотя он и раньше не жаловался, тем более что для него понятие смерти имело совсем не тот смысл, который в него обычно вкладывают.

Вообще Люк, слегка обжившись, решил не спешить и не делать пока каких-либо выводов о происходящем.

Этот мир был слегка похож на прошлый, но имелись радикальные отличия… Одним из самых интересных была магия.

У Люка отношения с магией были… специфические. Он был ребенком Силы, она пела в его крови, она всегда была рядом, послушная и покорная его воле.

Применять ее было так же естественно, как и дышать, но Люк никогда не позволял себе впасть в самодовольство, помня, что гордыня — самый страшный грех, который является бичом всех ситхов, а бейнитов — в особенности.

И пусть последним представителем этой линии стал Шив Палпатин — ведь на нем она и закончилась, — это не значило, что Люцифер забыл о своем недостатке. Всю свою жизнь он носил на большом пальце правой руки кольцо из черного железа, на котором тонкой золотой вязью было выгравировано: «Как упал ты с неба, денница, сын зари!».

Эта цитата, пришедшая из смутных воспоминаний, помогала не смотреть на всех свысока, дабы не погрязнуть в самодовольстве. Люк отлично помнил, как его отравили, подловив на самомнении; он помнил, как корчился в агонии, как сам заставлял работать не желающее биться сердце; как его разум разлетался на куски; как кипела кровь от созданного специально для него яда.

Он помнил и не собирался забывать, и это кольцо долгие годы сверкало на пальце, напоминая о том, как близка была опасность.

В принципе, Люк планировал воссоздать и его, так же как и нож, который был его верным спутником с четырех лет, как меч — пусть и не обязательно в виде сейбера, — что-то подсказывало, что, несмотря на возможность путешествовать между планетами, электроника и прочее находятся здесь в противозачаточном состоянии.

Хотя как такое возможно, он пока не понимал.

Но у него есть годы на врастание в этот мир, на изучение его тайн, на обучение новым премудростям, одной из которых станет магия.

Люк знал, что это такое.

Он обучался ситхской магии на Коррибане, у Аджанты Полла и КсоКсаан, а также у некоторых других древних ситов — тех краснокожих гуманоидов, которые творили своими ритуалами невообразимое.

Он проводил ритуалы, принимая последствия в виде повышенной чувствительности к некоторым аспектам Силы, необходимости проводить службы в храмах и выступивших на теле знаков, свидетельствующих о благосклонности Тьмы.

Эти сигилы, чернеющие вдоль позвоночника, украшающие его плечи и грудь, было невозможно повредить или уничтожить. Они проступали на теле клона через пару часов после переселения в специально выращенный сосуд, и перерождение в другой реальности или галактике ничего не изменило, просто в этот раз потребовалось больше времени.

Первый символ проступил на седьмом шейном позвонке, когда Люку исполнилось пять.

Он понятия не имел, почему именно в этом возрасте, но, почувствовав крайне знакомый зуд, принял меры, чтобы скрыть напоминание о том, какая сторона Силы его любит больше. Иллюзия Силы скрыла черный рисунок, а потом и все остальные, хотя обычно Люк не слишком напрягался по этому поводу: ведь одежда была закрытой, как он и привык, мылся он в гордом одиночестве, да и вообще уже стал полноправным хозяином неплохих покоев, отведенных ему, как князю — стоило только немного подрасти.

Люка такое положение дел совершенно устраивало, напоминая о привычной бытовой рутине: слуги, следящие за его нуждами, внимательная мать, сверхзаботливые няньки, воскрешающие воспоминания о Белене и Делоре. Что было новым — Тор.

Маленький ас изо всех сил строил из себя настоящего старшего брата, и это поначалу вызывало некоторое недоумение — Люк всегда был очень самостоятельным. Однако в наличии Тора был и плюс: мальчишкой крайне легко удавалось управлять, при необходимости. Вот как с походом в оружейную… Пара фраз, восхищение стражниками, напоминание о статусе князя и воина — и вот Тор уже вовсю канючит, действуя матери на нервы, а Люк получает свои вожделенные кинжалы.

Сущая мелочь для интригана его класса.

***

Ётунхейм

Синекожий гигант застыл перед огромным прозрачнейшим стеклом, наблюдая за происходящим за окном.

Там бушевала буря.

Могучий замок, искусно построенный между скал таким образом, что казался частью природы, надежно укрывал своих жителей, даруя тепло и комфорт, но Лафей совершенно не обращал внимания на шаги передвигающихся слуг, позвякивание оружия и доспехов стражей, на аромат приготовленного на углях мяса — принесли здоровенного ледяного кабана, зажаренного на вертеле целиком.

Царь прищурился, грубое лицо превратилось в каменную маску, на которой горели рубинами глаза. Подошедший ётун, пожилой, ниже своего правителя на полголовы, закутанный в простые одежды из толстой ткани, тихо встал рядом, тоже вперив взгляд алых глаз в окно.

Стол накрыли, слуги неслышно ушли, после вполне ясного шевеления пальцев советника, мужчины продолжали смотреть в окно, размышляя. Наконец Лафей вздохнул, переводя взгляд на накрытый стол.