Чужая кровь

— Миссис Олафсон? — Фьюри постучал ручкой по столу. Женщина очнулась, заморгав.

— Простите, — Олафсон слегка шевельнула рукой, — не каждый день слышишь… — женщина слегка запнулась, — и видишь своего бога.

Фьюри прищурился. Ему эта крошечная, почти незаметная заминка показалась подозрительной.

— Что вы можете нам сказать?

— Хорошо, — Олафсон справилась с волнением, приняв жесткий и деловой вид. — Итак. Как вы знаете, есть Старшая и Младшая Эдды — фундаментальные произведения, описывающие прошлое, настоящее и будущее Девяти миров, в которые входит и Мидгард, или Земля. Также существует множество канонических и неканонических историй, зачастую противоречащих друг другу, раскрывающих судьбы богов более детально. Для правильного понимания, — голос женщины приобрел лекторские нотки, — необходимо знать их все и разбираться, какие были созданы скальдами, а какие — написаны поэтами. Зачастую именно понимание этого имеет решающее значение.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Фьюри. Северянка вздохнула.

— Как я уже упоминала, есть… м-м-м… скажем так, одобренные свыше произведения, а есть и просто поэзия, созданная гораздо позднее. Утомлять вас подробностями не буду, вам ведь требуется выжимка, так сказать? — вопросительно повернулась к Фьюри женщина.

— Именно.

— Хорошо. Итак. Выжимка, — Олафсон уставилась в потухший экран. — Первым, кого мы видим, является Тор. Тор-Громовержец, Тор Одинсон. Старший сын Одина, царя Асгарда. Громовержец, Трижды Рожденный, Гневливый… У Тора много прозвищ. Бог грома, бури и молний. Если провести современную аналогию, Тор управляет погодой. Считается защитником от чудовищ и великанов. Легко впадает в гнев, но быстро остывает; любимец Всеотца — ему многое сходило с рук. Очень силен. Оружие — Мьёльнир, боевой молот. К людям относится ровно, покровительственно. В Мидгард спускается редко, всегда только по делу — к примеру, истребить каких-нибудь чудовищ.

— Что-то я никаких страшил не видел, — хмыкнул Коулсон. Профессор пожала плечами:

— Насколько я могу понять, в планы Тора этот визит в Мидгард совершенно не входил.

— Хорошо, — постучал ручкой Фьюри, делая пометку в записях «силовик, к интригам не склонен». — Меня больше интересует наш невидимый гость.

— Локи, — благоговейно выдохнула профессор. — Лодур, Лофт, Логи. Второй сын Одина. Единственный из девяти, кто не носит его фамилию.

— Подождите, — нахмурился Колсон, листая бумаги. — Но… в Младшей Эдде говорится, что он Лафейсон. Сын Лафея. Ётун. И…

— Нет, — снисходительно покачала головой Олафсон. — Распространенное заблуждение. Игг никогда публично не называл Локи сыном Лафея. Но и Одинсоном он не является.

— Почему?

— Неизвестно, — развела руками женщина. — Но это факт: Локи считается сыном Одина, но его имени не носит. Единственный из девяти. Кроме того, по моему мнению сыном Лафея он быть не может.

— Откуда такой вывод? — Коулсон спешно листал бумаги в папке.

— Локи считается Повелителем Огня…

Коулсон тут же вспомнил иней, ползущий по стенам.

— А Лафей…

Фьюри слушал дифирамбы, расточаемые невидимому посетителю, и мрачнел все сильнее. Олафсон жонглировала цитатами, оперировала фактами и предположениями, расчленяла мифы и сказания в поисках истины и живописала такое чудо природы, что у Ника скручивало желудок.

Повелитель Огня. Бог хитрости. Известен своим коварством и умом. Великолепный воин… Мечник. Покровитель Мидгарда. Последнее вообще было полной неожиданностью.

— А это еще что означает? — недовольно спросил Фьюри.

— Что Локи покровительствует нашему миру, — спокойно пояснила профессор. — Здесь он живет, здесь он может откликнуться на призыв.

Коулсон и Фьюри переглянулись, агент уже открыл рот…

— А еще Локи известен своей жестокостью, — мило улыбнулась женщина. — И очень тяжелым характером.

Коулсон промолчал, Фьюри недовольно поджал губы.

Лекция и обсуждение продолжались еще несколько часов. Миссис Олафсон максимально полно раскрыла тему, в конце с сожалением отметив, что ее знания основаны на мифах и редких свидетельствах, дошедших из прошлого. Однако современность знакомством с асгардцами похвастаться не может, поэтому свежие данные отсутствуют.

Попрощавшись в конце концов с директором «Щ. И. Т.» и подписав несколько документов, Бригитт села в самолет, готовившийся доставить ее на место жизни и работы, встретившее профессора проливным дождем.

Женщина устало стянула с себя одежду, приняла душ, поела… Спать хотелось до невозможности, но бешено крутящиеся в голове мысли не давали сомкнуть глаз. Не выдержав, Бригитт подошла к горящему камину — роскоши, обошедшейся в кругленькую сумму, — и задумчиво уставилась на пляшущие языки огня.

Камин сочился теплом, женщина потихоньку допила чашку чая с «Аквавитой», налила алкоголь в бокал, и пододвинула к себе коробку с эксклюзивным шоколадом.

— Надо же… — прошептала Бригитт, закутываясь в толстый халат. — Вы действительно существуете! Я и не надеялась… Славься, Локи! Славься, Владыка!

Пребывающая в странном состоянии женщина встала, резким движением вылив из бокала «Аквавиту» и бросив шоколад в камин — Бригитт смутно помнилось, что Локи очень любит сладкое. Пламя взметнулось под фальшивое пение гимна, прославляющего любимого бога Олафсон — гимна, который сочинила она сама в далекой юности, впервые познакомившись с некоторыми скальдическими историями.

Тогда юная Бригитт отдала свою веру раз и навсегда.

Дрова затрещали, из пламени вылетела одна конфета, приземлившись точно в пустой бокал, так и зажатый в руке. В комнате резко потеплело. Профессор изумленно уставилась на неожиданный подарок: конфета была совершенно целой. И даже прохладной на ощупь.

Бригитт отхлебнула прямо из бутылки, допив остатки алкоголя, благоговейно достала конфету и съела. После чего еле добрела до кровати и провалилась в сон при одном виде подушки.

Когда на следующий день женщина взглянула на себя в зеркало, то едва сдержала вопль: пусть она хорошо выглядела для своих семидесяти, но возраст для женщины… Бригитт смотрела и не узнавала свое отражение. В полностью седой шевелюре вновь появились пшеничные пряди, морщины немного разгладились, а глаза снова приобрели блеск. И в целом она чувствовала себя гораздо моложе. Минимум лет на десять.

И что-то шептало в глубине души, что это не предел.

Бригитт Олафсон собралась, поела и зарылась в архивы, планируя поездки в библиотеки и места, которые молва связывает с Локи. Она хотела провести полноценную службу и как следует порадовать своего бога искренним почитанием и щедрыми подношениями.

— Думаю, — профессор уже третий час рассматривала каталоги мастеров, производящих шоколад, — мне удастся подобрать что-нибудь подходящее!

***

Прошлое

Люку было пять, когда он начал искать материал для изготовления ножа. Всю свою жизнь он носил с собой нож, изготовленный из куска металла, валявшегося в загашнике Оуэна Ларса.

Простой по дизайну, непритязательный. Первое изготовленное лично им оружие.

Он носил его на себе, практически не снимая. Пропитывал своей Силой. Учился на нем Силовой Ковке. Украшал.

С годами простенький ножик превратился в настоящий артефакт, настроенный только на Люка. Скайуокер ощущал его как часть самого себя, как кристалл сейбера. Он часто вертел его в руках, успокаивая нервы, нарезал им фрукты и потрошил врагов… Многофункциональная вещь получилась.

Под воздействием Силы сталь, или что оно там было — Люк никогда не интересовался, какой металл пошел на лезвие, — приобрела темно-серый, практически черный цвет и отменную прочность и гибкость. Скайуокер носил его на руке до почти самого своего ухода и спрятал в оружейной. Если честно, то он сомневался, что этот нож сможет кто-либо использовать, хотя его маленький праправнук с интересом тянул руки, не выказывая отвращения или страха.