Чужая кровь

Романтическая жилка сработала, не иначе.

Джейн сумела припомнить, что Тор пару раз упоминал своего брата, часто тоскливо ругался, стеная о наказании отца — но в чем оно выражалось, не распространялся. И больше ничего.

Этого было откровенно мало. Директор нутром чуял, что надо рыть, он предчувствовал грядущие неприятности, и пусть Тора никогда не живописали как врага или противника мидгардцев, пусть Локи считали покровителем их планеты, Фьюри безумно хотел прояснить непонятное.

Удачно завербованный Старк бесконечно мониторил все, что только можно, время шло, а потом, совершенно случайно, произошло чудо: Джарвису удалось засечь Тора.

В совершенно неподобающем для него месте.

========== Глава 2 Сила искусства ==========

Тор с интересом огляделся, рассматривая богатый интерьер ложи.

Алый бархат и золото, обильно покрывающее искусную лепнину. Резьба, драгоценные породы дерева, росписи на потолке и стенах. Тяжелый бархатный занавес, расшитый золотыми нитями, море огней и едва уловимый дух старины, витающий в воздухе.

Просторная ложа открывала прекрасный обзор на сцену, слышались звуки настраиваемых музыкальных инструментов — первый звонок уже прозвучал. Люди степенно рассаживались, готовясь наслаждаться долго ожидаемой премьерой.

Асгардец устроился поудобнее в обитом бархатом кресле, покосился на столик с вином, сырами и букетами цветов, наполняющими ложу тонким ароматом. Повернулся к брату.

Локи элегантно забросил ногу на ногу, положив руки на подлокотники. Он смотрел на сцену, но явно видел сейчас совсем не ее. Локи слегка улыбался, погрузившись в себя, и реальность накладывалась на воспоминания из далекого детства. Когда ему было шесть, когда был жив его дед, когда он присутствовал на премьере «Черной любви».

Поднялся занавес.

Свет немного притушили, направив основное освещение на сцену, дирижер взмахнул палочкой, и взвившаяся под потолок мелодия унесла присутствующих в мрачный, но все же прекрасный мир.

Тор зачарованно смотрел, внимательно следя за перипетиями происходящего на сцене действа. Там жили, сражались, любили и ненавидели воины Света и Тьмы. Могучий Темный лорд шел к своему величию: убивал учителя, железной рукой собирал под свои знамена приспешников, медленно, но уверенно сколачивал Империю, попутно сражаясь с пытающимися помешать ему Рыцарями Света.

Его пытались убить, но Владыка Малгус избегал всех ловушек, пока не споткнулся о то, что даже не принимал в расчет.

Любовь.

Самая обычная девушка. Не принцесса, не дворянка, не мещанка. Даже не служанка.

Просто рабыня.

Она покорила сердце жестокого чудовища, заняв место за его спиной — единственная, кому удалось пробудить в Малгусе положительные чувства. И тот, кто попирал народы, неожиданно даже для самого себя оберегал ее, позволяя быть рядом.

Исполнительница главной роли, эффектная блондинка, пела о любви к тому, кого проклинали и кого боялись. Она не надеялась на ответные чувства, но совершенно неожиданно стала их объектом. Рабыня была счастлива, насколько возможно в ее положении, понимая, что это мимолетно, что может лишь хватать момент и жить настоящим.

Она следовала за Владыкой молчаливой тенью: любовь любовью, но вольную ей давать не спешили. Она покорно сносила дурной характер хозяина, не ропща и не жалуясь, пока не произошло страшное.

У Малгуса было множество врагов, которые только и мечтали о возможности причинить ему хоть какой-то вред. Рыцарь Эрин узнала о том, что рядом с Лордом всегда находится рабыня — одна и та же, и судя по всему, Владыка питал к ней слабость. Этого было достаточно. Пусть Эрин была истинным воином Света, понятие мести ей было не чуждо. Женщина решила нанести вред косвенно: уничтожив двуногое имущество врага. Она хотела, чтобы Малгус понял, что такое потеря кого-то близкого и дорогого.

Впрочем, осуществить задуманное женщина не смогла — это шло вразрез со всеми принципами ее Ордена.

И именно это спасло ее жизнь: столкнувшись с Эрин вновь, Малгус отпустил врага, так как она пощадила его возлюбленную Элину.

Это настолько поразило Рыцаря, что женщина поздравила Владыку, сделавшего первый шаг на пути к Свету.

Потому что полностью эгоистичный Малгус впервые в жизни поставил чьи-то интересы прежде своих. Из-за любви.

Увы, ничего хорошего обнародование данного факта не принесло.

Малгус, обдумав произошедшее, согласился с вердиктом светлой воительницы. Да, он действительно влюбился. Как? Когда? Почему простой интерес к двуногому имуществу перерос в это страшное и прекрасное чувство?

Непонятно.

Владыка не знал ответа на эти животрепещущие вопросы, но выводы из случившегося сделал.

И совсем не те, на которые надеялись Воины Света.

Тор со слезами на глазах следил за происходящим на сцене.

Могучий Владыка в доспехах раскатистым басом пел о своей любви, так некстати выбравшейся наружу из темноты его души. Он признавался в том, что рабыня украла его сердце, что она стала дорога ему, что…

Он не может себе это позволить.

Любовь это страшный яд, отравляющий его личность, выкованную в боях, насилии и чудовищной жестокости. Она изменила его, пусть на какой-то миг, но этого было достаточно для осознания, насколько близка опасность.

Владыка согласился с тем, что в нем проросло светлое чувство, но он не хотел позволять ему расти дальше.

Нет.

Прекрасная Элина протягивала к своему повелителю руки, плача от радости: она услышала слова признания. Самый счастливый миг в ее короткой рабской жизни. И последний: Малгус пронзил сердце своей возлюбленной, с корнем вырывая из собственного позорную слабость.

Тихо рыдали скрипки, Владыка смотрел на труп рабыни, прощаясь с ней навсегда. Прожектор высветил лежащую на полу Элину, а воин повернулся к ней спиной, уходя туда, где ждали враги, величие, Империя и полное, тотальное одиночество.

Опустился занавес.

Тор непроизвольно стер слезу, скатившуюся по щеке, любезно предоставленным братом белоснежным платком. Асгардец был не чужд романтики и обожал послушать о чужих подвигах, а также поделиться своими. Как сын Одина, покровителя скальдов, Тор и сам умел слагать песни, пусть и не обладал талантом. Но это…

Зал взревел, публика разом встала, аплодируя исполнителям. Люк ностальгически вздохнул.

Когда-то он слушал эту оперу, сидя рядом с Палпатином, мучаясь от боли в сломанных ребрах и руке. Конечно, та «Черная любовь» отличалась от этой версии очень сильно: Император не мог позволить, чтобы кто-то провел параллели между оперой и реальной жизнью.

Написанное по заказу произведение, пусть и опиралось на некоторые реальные факты, обходилось с ними очень уж вольно. Там возлюбленная Малгуса умирала не от его меча, а от удара джедайского сейбера, оставляя его страдать.

В принципе, Люку тогда было плевать, правильно все отразили или соврали. Ему было больно, что не мешало наслаждаться прекрасным пением и гениальной постановкой. Через пару лет, когда он вновь присутствовал на спектакле, Люк смотрел на главного героя немного другим взглядом. Опера ему понравилась, но Малгуса юный ситх счел слабаком.

Что с того, что он избавился от опасной привязанности? Это легко. Вот попробовал бы он жить с осознанием того, что у него есть слабое место. Вот это был бы подвиг.

И источник силы.

Каждому нужен надежный тыл, это даже Палпатин понял к концу своей жизни, только полностью осознать не успел.

Вздохнув, Люк улыбнулся, наблюдая, как выходят на бис певцы. Да, сегодняшний день запомнят в «Ла Скала» надолго. Грандиозный успех… День, которого Люк ждал долго.