Чужая кровь

Однако божество подношение приняло, не погнушавшись не просто отведать, а еще и поделиться, и это было воспринято как весьма благоприятный признак: похвастать тем, что пробовали остатки трапезы небожителей, могут немногие. Хлебную лепешку разделили на три части, чая тоже хватило всем по глотку, а ритуальные пхурбы**, переходящие от отца к сыну, с тех пор обзавелись золотыми глазами и крошечными копьями, сжимаемыми в искусно выполненных руках.

— Хорошо, — моргнул Стрендж. — Но почему?

— Древнему не понравились мои методы лечения, — лаконично пояснил Люк. — В этом наши мнения разошлись.

— Ясно, — маг кивнул, решив не уточнять, чем может не нравиться исцеление Светом — он до сих пор испытывал благоговейный восторг, вспоминая, как исцелялись травмированные кисти и возвращалась подвижность и чувствительность пальцев.

Обсудив некоторые моменты, касающиеся звания нового Верховного мага Земли, Стрендж ушел, а Люк перевел взгляд в угол кабинета, из которого вышел смуглокожий молодой мужчина в странно выглядящей в современной обстановке традиционной одежде жителя Тибета.

— Что скажешь, Цамцзод?

— Все ритуалы проведены, Тобгял, — мужчина поклонился, сухо зашелестели увивающие руки и шею четки из можжевельника, черного агата и кости, украшенные крошечными хрустальными черепами. — Все связи с сущим рассечены. Не вернется.

— Прекрасно, — по губам ситха пробежала змеиная ухмылка, глаза сверкнули золотом. — Прощай, Древний.

Смена Верховного мага Земли открывала прекрасные перспективы. Конечно, пришлось постараться, чтобы путем долгих и извилистых интриг направить Древнего прямиком к гибели, не вызывая подозрений, ведь Око, один из Камней Бесконечности, мог здорово сместить баланс сил не в пользу Люка, и добраться до него не было возможности, а жаль, он бы с удовольствием добавил его в свою маленькую, но очень приятную душе коллекцию. Однако теперь Камень в более-менее надежных руках: клятвы, данные доктором в момент отчаяния, когда он был готов душу продать за возможность вернуться к любимой работе, обратной силы не имеют. И разорвать их нельзя — Люк постарался, чтобы Стрендж был верен ему и в жизни, и в посмертии.

А то мало ли как жизнь повернется… Зато теперь хоть с этой стороны он прикрыт, Стрендж не сможет ударить в спину при всем своем желании.

Цамцзод тихо ушел, так же, как и появился, а в кабинет просочился крайне довольный собой, хотя и помятый Кроссбоунс.

— Мне уже сообщили, — мужчина сел в кресло, разминая кисти рук. — Такое горе, такое горе.

Люк хмыкнул:

— Да, безвременно, безвременно… Как идет процесс воспитания?

— Превосходно.

— Тогда… — Люк внимательно посмотрел на ученика, — время для урока. Шторм Силы.

Брок резко выпрямился, раздувая ноздри.

— С Молниями ты управляешься на отлично, следующий шаг — Шторм. Начнем с того, что попроще. Итак. Шторм Силы. Бывает двух видов: метеорологический и пространственно-временной. Первый вариант состоит из смешения двух техник: Вихря и Молний. Предназначен для открытых площадей, создает смесь торнадо, ливня и электромагнитных возмущений. Чем сильнее или опытнее создающий, тем большую площадь можно накрыть и тем более разрушительной будет техника. Однако есть и ограничение: в пустыне создавать ливень — гиблое дело. В таких условиях техника трансформируется в более подходящую песчаную бурю.

Рамлоу сощурился, стараясь уложить в голове информацию.

— То есть не только отвратительная погода, но и выведение техники из строя, — задумчиво протянул он. Люк кивнул.

— Чем больше вложишь энергии, тем сильнее эффект, — подтвердил ситх. — Можно зачищать целые области, в несколько километров диаметром. Особенно если ливни кислотные.

— А второй вариант?

— Пространственно-временной. Требует огромного количества сил, ювелирной точности и контроля. Использует Темную сторону Силы. Чрезвычайно трудно контролируется: чем крупнее шторм, тем сложнее им управлять. Можно создавать как небольшие «червоточины», так и гигантские дыры в реальности. Уничтожает все, что попадает в область его действия. Если технику выпустить из-под контроля, она распространяется по нарастающей, сила возрастает в геометрической прогрессии, пока не исчерпает саму себя. В принципе, оружие последнего шанса, если что, возможность нагадить врагам так, что они пожалеют о твоей гибели. Однако, опытный и сильный адепт может творить чудеса: не только разрушать целые области, но и переносить избранные предметы или живых существ с места на место.

Лицо ситха застыло, глаза на миг остекленели от нахлынувших воспоминаний. Люк моргнул, задвигая эти воспоминания в дальний угол.

— Такой вид Шторма — предтеча создания Черных дыр.

— И такое возможно?! — ошеломленно просипел Брок. Люк вскинул подбородок, от всего его облика повеяло невероятной гордыней.

— Для Силы нет ничего невозможного, — уверенно заявил бывший Император. — И неважно, какая сторона используется. Главное — здесь, — он со значением постучал по виску. Рамлоу молча кивнул, впитывая транслируемые ему по Узам воспоминания, пробуя их на вкус, словно предложенную на ладони редкую еду.

От увиденного тряслись поджилки: мощь, чистая, неукротимая — это восторг. Вот что это такое было. Рамлоу потрясенно прикрыл глаза, пытаясь вообразить это в реальности.

— Я… — он сжал разбитые о Солдат кулаки, зудящие и чешущиеся от ускоренной Силой регенерации, — я смогу. Повторить.

— Конечно сможешь, ученик, — медовым голосом произнес Люк, заставив Брока инстинктивно сжаться от ощущения опасности. — Разумеется, сможешь. Иначе и быть не может.

Молнии, потрескивая, обвились вокруг пальцев, свиваясь, словно маленькие змеи, бросая отблески на золотые радужки.

***

Ётунхейм

Один резким движением запахнул тяжелый алый плащ, пряча золотой блеск доспехов. Скрипнул плотный снег, слежавшийся в толстый прочный панцирь, выдох взметнулся вверх белым облачком.

Ас досадливо поморщился, с неудовольствием ощущая, как намерзают острые мелкие льдинки на усы и бороду, но выхода не было: эта встреча уже давно напрашивалась, вот только идти на нее не было никакого желания.

За спиной невозмутимо воздвиглась стража — не слишком много, чтобы не было воспринято как вторжение, а статусная, для виду. За свою жизнь ас не боялся, хотя и осознавал, что обитателям Ётунхейма любить его не за что — как простым жителям, так и правителям. Невыгодно сейчас Лафею устраивать провокацию, откровенное нападение или попустительствовать рвению ненавидящих Одина подданных.

Да. Невыгодно… А вот и подтверждение: гвардия, сплошь состоящая из гримтурсов. Синекожие великаны с грубыми, словно высеченными из неприветливого камня лицами, алыми глазами и спиральными узорами, похожими на резьбу — слишком глубокими, неестественными, — молча обступили прибывших асов, окружив со всех сторон, и, не позволяя себе даже косого взгляда, препроводили во дворец.

Изредка встречающиеся ётуны тоже молчали, никак не демонстрируя свое недружелюбие. От этого и так не слишком хорошее настроение Одина начало медленно ухудшаться.

Ас лишь мысленно одернул себя, не давая злости разгореться. Сейчас ему необходима вся его мудрость. И вся выдержка. Лафей — очень опасный противник. К тому же имеющий на него не один остро и заботливо наточенный клык: царь ётунов не собирался забывать, кто именно обрек его мир на медленное и мучительное вымирание, а теперь идет торговаться, как последний цверг.

— Царь Один, — низкий голос Лафея был сух и холоден, как воющие над ледяной пустыней ветра.

— Царь Лафей, — пробасил ас, на корню душа желание скривиться. Не время проявлять гонор. Не сейчас.