Чужая кровь

В свое время именно так Палпатин держал в кулаке построенную на крови и боли Империю, так держал ее и Люк, крепко сжимая вожжи власти и влияния, не позволяя никаким чужакам захапать принадлежащее именно ему.

И сейчас нечто нарушило покой океана Силы, как всплывающее из глубины чудовище.

Сны также были мутными и тревожащими. Все время летели стрелы с двойными наконечниками, разрушалась вселенная, и волны шли вспять, молнии били с земли в небо, а горы превращались в каменные деревья с железными плодами, падающими на покрытые пеплом поля, переходящие в страшный, бурный океан черного цвета с кровавой пеной на волнах.

Это вызывало резкое раздражение.

Как ни крути, но татуинское детство наложило на Люка нестираемый отпечаток. Прошли века, он давно живет в другой вселенной, он даже любит плавать в море и абсолютно не боится глубины. Но все равно для Люка вода оставалась чем-то мистическим и непонятным. Вода в пустыне была драгоценностью… Сокровищем, стоящим больше жизней и драгоценностей. Но это не мешало Люку относиться к океанам с подозрением. Пустыню он понимал и ощущал как нечто родное, свое. Воду — нет.

При этом Сила отчетливо сигнализировала, что опасность — внутренняя, не извне.

Поняв, что заснуть не удастся, Люк оделся и прошел в расположенный на одной из скрытых площадок маленький сад. Сила все больше закручивалась водоворотом, наполненная тысячами осколков прошлого, настоящего и будущего, а он сидел в центре, наблюдая, пропуская сквозь себя, ловя малейший признак противника, готовящегося ударить. На мгновение развернулась сцена, показывающая бьющие с неба молнии, сплетающиеся в странные узоры-печати, а потом все залило изумрудным светом, и все как отрезало.

Люк шокированно распахнул глаза, уставившись в стену. С таким он сталкивался впервые. Нет, он отлично знал, каким именно образом Палпатин когда-то блокировал возможность джедаев получать видения будущего. Он помнил рассказы Оби-Вана, щедро делившегося воспоминаниями о прошлом. Но сейчас… Это было по-другому.

***

Лавовое озеро затихло, превратившись в наполненную расплавленным камнем бездонную чашу. Оранжево-золотая поверхность казалась застывшей, лишь изредка по ней пробегала еле видимая рябь, и все вновь затихало.

Сурт молча наблюдал за ним с каменного трона, задумчиво поглаживая кончиками пальцев маленькую, но удивительно тяжелую шкатулку. Лежащее внутри сокровище манило и звало, но владыка Огненных великанов не спешил доставать плату за убийство асов.

Слишком опасно.

Хотя хотелось неимоверно: аж руки зудели.

Тяжело вздохнув, Сурт выбил недовольную дробь на крышке шкатулки и вновь уставился на озеро. Когда-то отрубленный и вновь отросший рог зудел, напоминая о самом памятном его проигрыше, обернувшемся в конце концов победой.

Муспелль смотрел на озеро, и в его мыслях оно бурлило и кипело, и по светящейся глади стучали сапоги, четко в ритме ревущих труб и грохочущих барабанов. В тот день сбылась его мечта: он смеялся в лицо Одину, и ему ничего за это не было.

По мнению великана, это того стоило. Ну, потерял кусок рога, зато какое удовольствие получил от бессилия асгардского царя! Да и рог даром не пропал: Сурт видел копье, выкованное Локи, и превращение части его тела в оружие ему даже льстило.

Такого, если честно, он не ожидал… Отменно получилось.

Новости о гибели Одина великан встретил со злорадством. Возможность напакостить еще больше, убив сыновей аса, — привела в восторг. Получение награды… Вот последнее смущало. И даже очень.

Сурт уже давно отравлял своим существованием вселенную, за это время он многое видел и о еще большем слышал, поэтому появление гримтурса или того, кто очень на них похож, встревожило муспелля. Громадный синекожий рогатый великан, ничуть не уступающий в росте самому Сурту, отличался от ледяных великанов, как камень от лавы. Вроде бы одно и то же, но какие они разные!

Муспелль еще помнил те далекие времена, когда твердь проламывали потомки Имира. Он помнил их облик, характерные признаки, невероятную силу и великолепный ум. А также магию… Магию, текшую в их жилах и преобразовывающую все, на что падал пытливый взгляд.

Он последний их помнил… Только потому, что был Огненным демоном вообще-то, потому что был стар, потому что не хотел забывать.

Незваный гость, обменявший чудо на трагедию, был именно таким: существом другого порядка. Тем, кто может творить. Один поначалу тоже был таким, но быстро растерял все стремление создавать новое, превратившись в откровенного тирана, и за это Сурт его ненавидел.

Шкатулка жгла ладони, муспелль неторопливо ласкал ее пальцами, прослеживая грубоватый тонкий узор, вырезанный в похожем на кусок льда материале, равнодушно прикидывая, что принесет ему использование хранящегося внутри артефакта.

Один погиб, Тор… Тор — не его отец. Сурт отлично помнил слишком горячего и любящего битвы аса. Хороший воин. Отвратительный правитель. Да и количество князей резко сократилось благодаря недавним боевым действиям: о приходе Таноса и его армии Сурт знал. Равно как и о результате этого похода.

Если б Локи остался в Асгарде, Сурт и не подумал бы использовать заветную шкатулочку: и не только потому, что противостояние Локи гарантировало неприятности… Со Звездноглазым можно было договориться, если что, тем более что сыном Одина он не являлся, хоть таковым и считался. Нет… Сурта не устраивала неопределенность.

А вот с Тором можно попытать счастья.

Великан сделал пару шагов и уронил шкатулку в лаву. Озеро вздохнуло, как живое, принимая в себя неожиданный дар. Сурт сел, наблюдая, как шкатулка медленно погружается в глубину, и в глазах великана разгоралось предвкушение.

***

Чем дальше, тем больше все происходящее настораживало. Привыкший постоянно находиться в потоке Космической Силы, наблюдая прошлое, настоящее и будущее одновременно, вместе со всеми их вероятностями, Люк отмечал, что богатство выбора… сокращалось. Словно отсекались какие-то варианты, но на их место не приходило ничего нового. Однако это не было и пеленой Тьмы вроде той, что смогли создать ситхи, затуманивая зрение джедаев.

Впрочем, непонятности не помешали претворить в жизнь намеченное: Люк начал медитации для создания кристаллов Силы. Кайбер-кристаллов.

Древняя, как вселенная, медитация, отлично известная как ситхам, так и джедаям. Правда, последние обычно таким не пользовались, предпочитая натуральные продукты, а вот ситхи поголовно использовали для собственных нужд.

Вся закавыка была в наличии того, что в галактике Небесная река называлось геологическим компрессором, кристаллическими печами, а здесь — автоклавами.

Очень мощный или искусный пользователь Силы мог обойтись и без печей, воспользовавшись суррогатом в виде любого достаточно прочного, герметично закрытого сосуда, ведь все упиралось в Силу и контроль. Для Люка, к примеру, ковка кристалла — а именно так называли одаренные этот процесс — проблемы не представляла, но он банально решил не идти этим путем. Ведь решение одной проблемы тут же влекло за собой прорву других. Электроника, особо емкие батареи и их зарядка, куча разных плат и прочего… Да, сейбер выглядит и действует крайне эффектно, но Люк уже давно предпочитал эффективность эффектности. Настоящий меч, созданный с помощью Силовой ковки, ничем не уступал сейберу, а во многом даже превосходил, позволяя участвовать в ритуалах.

Так что, хотя Люк давно не имел дел с кайбер-кристаллами, это не означало, что он забыл тонкости процесса. Он соскучился по неостановимой песне камней, тому, как ощущается связь, их видимой только владельцу и прочим одаренным красоте.