Страница 139 из 145
— Флейта в твари. И не говори, что не знал.
— Знал.
Стас упрямо посмотрел на Командора, потом скосил глаза к крутому склону, покрытому тягучей переливчатой массой твари. Не будь ее там, флейта пропала бы, но она застряла, воткнувшись в тварь одним концом футляра, и ее можно было достать, только нащупать бы, не открывая глаз…
— Знал — и всё равно полез? — безжизненно ровным голосом уточнил Командор. — Потом поговорим.
Стас нервно сглотнул, понимая, что одними словами Командор не ограничится. Конечно, порка — это не смертельно, Андрей ведь выживает регулярно, но как же не хочется…
И флейта.
Если бы он не зацепился тогда за веревку, если бы заметил, что рюкзак раскрылся, если бы не споткнулся…
Командор потащил Стаса к плато, больно стискивая плечо.
— Флейта…
— Плевать.
Стас перестал сопротивляться. Он вытерпел любопытные взгляды остальных, молча проследовал за Командором до самого домика, безропотно выполнял указания. Командор, казалось, забыл о произошедшем, полностью сосредоточившись на более важных делах: обследовал дом и территорию вокруг него, заглянул в крошечный сарай, убедился, что всё чисто, влез в камин, чтобы посветить фонариком в дымоход, отправил Арсения за дровами, а Василька — за водой, Андрею с Тушканчиком поручил ужин, Стаса усадил у окна с биноклем.
Время тянулось бесконечно. Стас понимал, что Командор специально дал ему самое скучное задание, чтобы не было шанса отвлечься и забыть о грядущей порке. Никто ни о чём не спрашивал, и от этого было совсем тошно.
Судя по всему, домик принадлежал турбазе. Стас разглядел на ближайших холмах с полтора десятка таких, но ни один не выглядел обитаемым. Зато это означало, что где-нибудь неподалеку есть нормальная дорога. Командор наверняка выберет ее, так что флейту они никогда больше не увидят.
Ужин вышел ранним, снаружи было совсем еще светло. Командор этому обрадовался, отослал Андрея и Василька за водой для стирки, сам притащил из сарая небольшое корыто.
Стас молча сидел у окна, прижимаясь лбом к стеклу. Вспоминал, как дедушка ставил заглушки на клапаны, прежде чем отдать ему свою флейту, как снимал их потом, рассудив, что Стас сумеет обращаться с резонаторами, как закрывал глаза и расплывался в улыбке, слушая его игру. Последняя ниточка, оставшаяся от нормальной жизни, оборвалась.
Мальчишки о чем-то переговаривались, даже шутили, развешивая мокрое белье на веревках возле камина. Стас молчал.
Зарядил дождь, сквозь тугие струи было не разглядеть и ближних деревьев, но Стас не покинул свой пост.
Остальных наконец сморило. Андрей с Тушканчиком уснули на диване, Василёк с Арсением пытались играть в морской бой, но паузы между ходами становились всё длиннее.
— Пойдем.
Стас вздрогнул, обернулся.
— А пост?
— Никто не придет.
Стас поднялся, положил бинокль на подоконник. Молча проследовал за Командором в спальню, молча проследил за тем, как он закрывает дверь и снимает ремень.
— Ложись.
Лег.
— Первый раз?
Судя по интонации, Командор и сам это понимал, поэтому отвечать Стас не стал. Поерзал, пытаясь устроиться поудобнее. Скользкое атласное одеяло оказалось невыносимо холодным, будто только что из морозильника.
Командор подумал немного и объявил:
— Двадцать.
Стас промолчал, понятия не имея, много это или мало.
— Стас… Так надо.
— Ну, бей, если надо.
Стас закрыл глаза.
— Ты хоть понимаешь, что сделал неправильно? — спросил Командор.
— Я не сделал ничего плохого.
— Плохо и неправильно — разные вещи. Лезть за флейтой было неправильно.
Стас не ответил. Когда Андрей спорил, Командор всегда добавлял ему удары. Зачем повторять чужие ошибки?
— Стас.
Он сглотнул и через силу ответил:
— Я понял, Командор.
Видел бы дедушка, что собираются делать с его единственным внуком… Хорошо, что не видит.
Стас всхлипнул.
— Так надо, — повторил Командор, размахиваясь.
Сначала Стас почувствовал только тяжелый толчок, а секундой позже пришла боль. Тупая, вполне терпимая. Ремень свистнул в воздухе снова, и на этот раз боль стала ярче, горячее. Стас ткнулся лицом в одеяло, теперь уже радуясь его прохладе.
Еще несколько ударов спустя Командор дернул вниз его штаны, и вот тогда стало по-настоящему больно. Стас вгрызся в одеяло зубами, вцепился в него руками до дрожи, до судорог, напомнил себе, что пальцы нужно беречь, потом спохватился: уже незачем. И завыл, оплакивая безвозвратно ушедшее, зарыдал так, как не рыдал со смерти дедушки.
— Всё, уже всё, — донесся откуда-то голос Командора.
Стас почувствовал, как широкая ладонь гладит его по голове и вытирает щеку, и вжался в одеяло еще сильнее, пряча лицо, не давая Командору забрать еще и слёзы. Собрался с силами, попросил:
— Уйди.
Командор, к его удивлению, подчинился.
Стас лежал так еще долго-долго, чувствуя, как боль от ремня утихает, а боль от потери флейты — нет. Наконец дверь снова открылась, и Командор тихо спросил:
— Поговорим?
— О чём? — равнодушно спросил Стас.
Командор вздохнул, присел на край кровати.
— Стас, нельзя так привязываться к вещам. Зачем было рисковать собой ради какой-то флейты?
— Она не какая-то. Она дедушкина.
— И из-за нее стоило влезать в тварь?
— Я не влез.
Командор снова вздохнул.
— Ты должен выжить, Стас. Твой дедушка бы этого хотел.
Стас покорно кивнул. Командор осторожно, почти с опаской погладил его по макушке и заключил:
— Всё обошлось. Всё хорошо.
Стас помотал головой:
— Уже никогда не будет хорошо.
— Будет. Всё образуется, вот увидишь.
— Но дедушкину флейту уже не вернуть, — тихо сказал Стас и совсем неслышно добавил: — Ты ничего не понимаешь.
========== Командора никто не любит ==========
Стас задумчиво погладил флейту.
— Он ее заменил, — тихо сказал Денис.
— Нет. — Стас осторожно переложил флейту на подушку и поднял на Дениса серьезный взгляд. — Он всё-таки понимает. Это не замена, это другая флейта. Она хорошая, я ее ценю и уважаю, но не люблю.
И с Командором то же самое. Вслух Стас этого не сказал, но Денис понял. Нельзя заменить флейту и нельзя заменить человека.
— Командора никто не любит. Он всех спасает, а его не любят…
— Андрей любит, — возразил Стас. — И Василёк, наверное, тоже. И еще Антошка.
Денис осторожно тронул холодный бок флейты, пробежался пальцем по клапанам. Командора сложно любить, в нём всё человеческое слишком глубоко запрятано. С ним идут от безысходности, с его методами мирятся, потому что другого выхода нет.
— А он может уйти, — сказал Стас, будто прочитав эти мысли.
— Не может! — воскликнул Денис и тут же переспросил: — С чего ты взял?
— Просто знаю — и всё. Это видно.
Денис нахмурился, припоминая мелочи. Командор ведь так старательно обходил щель на реке — а почему? Действительно боялся, что в нее затянет вещи и кошку? И только? А почему он тогда не сунул руку в щель, которую они обнаружили в Кузнецкой Крепости? Почему всегда так странно реагирует, стоит разговору зайти о щелях?
— И я поэтому с ним, — продолжал Стас. — На самом деле сдаться — тоже выход, понимаешь? Но Командор выбрал нас, поэтому я не могу.
Денис непонимающе нахмурился.
— Он мог бы уйти, но не уходит. Поэтому и я держусь, — терпеливо объяснил Стас.
— Хорошо, что он есть, — задумчиво сказал Денис.
— Хорошо…
Стас снова разобрал и протер флейту, бережно завернул ее в ткань и убрал в тумбочку.
— Пойдем, надо натаскать воды до ужина.