Страница 5 из 35
Лада улыбнулась сквозь слёзы:
— Журка-дурка!
У порога Юрась ещё раз поклонился семье. Смуглое, исхудалое лицо матери, конопатая острая мордочка сестрёнки, тяжёлые, словно резаные из дерева черты брата, его почти мужицкие костистые кулаки. Белёная печь, на полатях кошка кормит котят. Квашня с капустой в углу. Тёмные сени, туесок, полный остро пахнущих свежих грибов. Свет лучины. Всё. С богом.
Небо снова расчистилось, в густой синеве висели яркие звёзды, колыхался за облаком рыжий месяц. Перебрехивались во дворах неугомонные шавки, истошно визжал поросёнок, где-то за околицей пели девки. Быстро холодало, похоже и вправду иней ляжет к утру. Дорожная грязь подсохла. В овине, зарывшись в солому, спал Олелько и смешно шлёпал губами во сне. Юрась лёг рядом, завернулся в новый плащ, положил голову на руки, прислушался к мышиному шороху — как бы мешок не погрызли. Он думал, что не уснёт, но день был слишком полон. Стоило сомкнуть веки — явился сон, спокойный и безмятежный.