Сказки Пятиречья

"Вот отыщу новый способ превращать мертвую энергию в живую, и тогда все признают меня великим магом", - бормотал Фергюс себе под нос, заменяя простую линзу телескопа на такую же, но из королевского топаза.

Дело шло с трудом, линза никак не желала помещаться в паз, а молодой человек боялся поцарапать ее, потому что взял камень у учителя без спроса. Наконец, она поддалась и встала на место. Парень радостно потер руки и тут же прильнул к телескопу правым глазом.

"Я всем докажу, что Фергюс чего-то да стоит!" - прошептал он, наводя телескоп на едва заметное магическое свечение на севере.

- Идем с нами, - уговаривал Атуан Илигана, но тот стоял на своем: служитель не может покидать свой храм без крайней необходимости. - Да сюда столетиями никто не заходил, а ты, может, всего-то на пару месяцев отлучишься.

- Ты ведь знаешь, что мне нельзя, так зачем уговариваешь?

- Потому что я знаю, что тебе хочется с нами, верно? Ты сто лет в Тэлле не был, поехали!

Илиган ломался, нервно пожевывая губу. Ему очень хотелось снова побывать в крепости полуэльвов, где прошли лучшие годы его жизни, но долг служителя держал его в храме.

- Ты же должен иногда выезжать хотя бы на ярмарку, - решил подойти с другого края Атуан. - Купишь себе новую чашку взамен разбитой.

- Да у меня и денег-то нет, - начал поддаваться эльв.

- Я тебе одолжу. Можешь даже не отдавать, мне не жалко, - тут же подхватил Атуан.

Илиган еще помялся. Тогда полуэльв вспомнил еще один немаловажный аргумент:

- У тебя ведь ученика нет, может, в Тэлле кого присмотришь, а? Поехали!

- Ну, ладно, - наконец сдался Илиган. - Но только на пару месяцев!

- Ура! - коротко провозгласил Атуан и принялся укладывать походный мешок.

Солнце светило ярко и совсем по-летнему, хотя до лета еще был целый месяц. Деревья и трава просохли в два счета, будто и не было ночной грозы. Девушка бегала по двору и ловила шуструю козу.

- Маньку придется с собой взять, а то сдохнет тут без меня, - кивнул Илиган на животное.

- Ме-е-е, - согласно проблеяла рогатая.

- Да, хороша у нас компания: бравый вояка на коне с полоумной девицей и служитель на козе, - пошутил полуэльв.

- Сейчас сам на козе поедешь, - отмахнулся от него Илиган.

Вскоре вещи были уложены, служитель запер храм и избушку, и компания двинулась вниз по дороге.

Идти было легко. Жарко светило солнышко, прохладный ветерок с гор доносил запах тающих снегов, а вокруг расстилалось зеленое буйство: совсем недавно проросшая всюду трава даже на вид была сочной, на деревьях не по дням а по часам распускались праздничные розетки листьев, а кое-где и цветов. Правда, в некоторых оврагах еще лежал грязный лед, но он был лишь жалким подобием тех снежных просторов, что белели здесь буквально пару недель назад. Радостно щебетали птицы, вернувшиеся с юга в родные горы, выползали из нор сонные ежики.

Атуан нарвал для спутницы букетик первых невзрачных цветов и принялся перечислять их названия:

- Вот этот - мать-и-мачеха. Какого он цвета?

- Желтый! - радостно откликнулась девушка, совсем недавно запомнившая цвета.

- Правильно. А вот этот - тюлль. Какого он цвета?

- Синий!

- Молодец.

- Мне нравится синий. Мне нравятся тюлли.

Атуан рассмеялся:

- Так нельзя говорить. Нужно сказать: мне нравится тюлль.

- Почему нельзя сказать "тюлли"? Ведь их же много, - резонно возразила "ученица".

- Не знаю, - развел руками Атуан. - Просто никто так не говорит, вот и все.

- А я буду говорить. Мне нравятся тюлли. Тюлли-тюлли-тюлли!

- Эх ты, Тюлли! - рассмеялся Атуан и взъерошил ей волосы. - Если хочешь, я буду тебя так называть.

- Хочу, - коротко сообщила Тюлли и принялась вытаскивать из букета синие цветочки, а все остальные - скармливать козе. Коза привередничала и ела только белые.

- Илиган, - позвал Атуан. - Ты же служитель, проведи обряд наречения именем.

- И не подумаю. Именем нарекают детей, а она взрослая женщина. Я еще не настолько выжил из ума.

- Тогда я сам.

- Да на здоровье. У тебя все равно не получится.

- Ну и что, - пожал плечами полуэльв и беспечно помахал пустой фляжкой. - Хотя бы вид сделаем, что все по правилам. Подождите меня, я воды наберу.

И он, не дожидаясь, пока спутники остановятся, нырнул в густые кусты и замелькал между деревьями.

- Для обряда берут дождевую воду, - пробурчал служитель, когда полуэльв вернулся с полной фляжкой.

- Ну, она в любом случае либо дождевая, либо снежная.

- Она должна быть настояна на янтаре, - заметил Илиган.

- На смоле подойдет?

- И настаиваться должна три дня, - добавил эльв.

- Я ее из дупла достал. Она там, может, еще побольше настаивалась.

- И ты этой грязью собрался обряд проводить? - возмутился служитель.

- Не нравится, проводи сам, - ответил полуэльв. - Иди сюда, малышка.

Девушка приблизилась, с любопытством разглядывая фляжку.

- Весенним детям - солнечной судьбы, - нараспев протянул Атуан, омывая правую ладонь и прикладывая ее ко лбу девушки. - Изобилия от сочных трав, удачи от звонких ручьев, красоты от первых цветов.

- Здоровья от первых цветов, балда, - мгновенно отреагировал служитель.

- Красоты. Всегда считал, что первые цветы и здоровье никак не связаны.

- Как знаешь, - покачал головой Илиган и смешно развел руками, вроде как: говори, что хочешь, я тут ни при чем, и вообще, у тебя все равно ничего не получится.

- Нарекаю тебя именем Тюлли, и прошу небо о счастье для тебя.

И Атуан отнял руку от ее лба.

- Ух ты! - протянул он тут же.

- Что? - не слишком заинтересованно посмотрел служитель и оторопел: на лбу у девушки легонько светился отпечаток ладони Атуана. Свечение исчезло почти сразу, и Илиган сделал вид, что ничего не заметил.