Страница 60 из 121
Задумчиво слизнув кровь, маг попытался вспомнить, что он делал и о чем думал, когда активировал связь с городом. Точно: он размышлял о том, что ему нужно следовать за учеником, а делать это совершенно не хочется. Лаони зажмурился и попробовал сосредоточиться на поисках ученика. Открыл глаза, проверил: ничего. Может, нужно быть в том же расслабленном состоянии, чтобы это сработало?
Маг сел в любимое кресло, вытянул ноги, откинулся назад и позволил телу отключить мышцы одну за другой.
Звуки сразу стали ярче. Онемение заперло его в собственном теле, а зрения он сам себя лишил, закрыв глаза, и оттого оставшиеся чувства обострились. Лаони услышал шелест травы внизу, щебет радующихся весне птиц. А еще он ощутил магию: не только ту, что гудела в его жилах, но и ту, что была разлита вокруг. С удивлением и легким ужасом он осознал, что мертвые частицы притягиваются к нему: совсем понемногу, но безостановочно. Лаони попытался мысленно оттолкнуть их, но это была не живая магия, она его не слушалась.
«Ну, по крайней мере, они не стекаются ко мне широким потоком, - подумал он. – Но за пару сотен лет их скопится столько, что я, наверное, дышать не смогу».
Подумав об этом, он снова попытался расслабиться и позволить мыслям течь свободно.
Наверное, это было странно: лежать тут в кресле и будто бы наслаждаться теплым весенним деньком, когда где-то там его не очень умные коллеги пытались рушить основы мира. Лаони всегда считал, что превращать магию из мертвой в живую имеет право только Хранительница. Он был против даже королевских топазов, установленных в каждом храме Элвы. А тут его собственный ученик собирался вмешаться в равновесие мира. И что это за странный источник, что его можно носить с собой? Судя по маршруту Фергюса, юный маг уже нашел, что хотел, и теперь направлялся к Эллерскому озеру. Это должно было быть либо что-то маленькое, либо подвижное, раз не затрудняет его передвижение. Возможно, это даже человек.
Лаони резко открыл глаза и выпрямился. Человек? В голове мага замелькали обрывки разных мыслей. Они пытались сложиться в какую-то идею, но гудящая в теле магия не давала ему сосредоточиться. Лаони даже сжал голову руками и скривился, пытаясь собраться и заставить себя соображать. Но с тех пор, как он отнял жизнь Марка, он никак не мог сосредоточиться на деле, а с уходом Сайлуса и Тони словно бы и его личность тоже начала разваливаться на куски. Эта чертова магия. Он тонул в ней, захлебывался.
Лаони укусил себя за руку, пытаясь с помощью боли привести себя в порядок. Так, если уж не удается разложить все по полочкам, нужно хотя бы поймать обрывки мыслей и воспоминаний, что сейчас кажутся ему такими важными: кто знает, что его подсознание решит забыть завтра?
Первое: Фергюс нашел источник, везет его к Эллерскому озеру, чтобы вытянуть магию. Второе: с ним вместе следуют внук Амаддариэла Атуан и странная девушка, что раньше была статуей в храме. Третье: некоторое время назад сам Лаони привез в храм Элвы тело Создательницы.
Лаони похолодел. Он же все это знал и раньше, почему не сложил два и два? Он должен искать не Фергюса и даже не Атуана, о котором обещал позаботиться. Он должен искать девушку. Если его ученик решил утопить ее в Эллерском озере, значит, она обладает Силой. А это, в свою очередь, означает, что на вопрос, кто она, может быть только два ответа. И в обоих случаях ее смерть – куда страшнее любых экспериментов. История повторяется…
Маг вскочил и только теперь заметил, что город мелко подрагивает. Лаони присмотрелся к своим рукам: сеть мертвых частиц от правой тянула Лаверген на юго-восток, от левой – на восток. Что за ерунда? Снова закрыв глаза и стараясь на этот раз не потерять связь, Лаони попробовал почувствовать, к чему он тянется. Сеть левой руки делилась на двенадцать линий – двенадцать чьих-то жизней, притягательных, но тусклых. Правая же рука уверенно тянулась к одной сущности: еще более притягательной, но какой-то… неправильной. В чем была эта неправильность, маг не понял. Он просто знал: ее облик должен быть другим. Это знание пришло к нему само по себе, так же, как когда-то пришло умение отнимать мертвую магию. Так же, как пришло умение управлять Лавергеном.
Лаони постарался представить облик ученика. Сеть левой руки тут же потянулась в ту же сторону, что и сеть правой. Тогда, ради эксперимента, маг подумал об Амаддариэле. Сеть тут же провисла, и Лаони испугался, что не сможет снова ухватить ее. Но заклинание не пропало. Оно просто очень ослабло и перераспределилось: большая часть частиц повисла невесомым облаком, едва заметно указывая магу за спину, а тонкая струйка частиц… потянулась в ту же сторону, где был Фергюс.
«Все, что осталось от Амаддариэла, - понял маг. – Душа бродит по землям Элвы где-то у меня за спиной, а внук вместе с моим учеником направляются к Эллерскому озеру. Ну, что ж, пора уже познакомиться с ним и заодно с его спутницей».
Лаони на мгновение прикрыл веки, стараясь поймать нужное ощущение, а когда открыл глаза, под балконом уже мелькали макушки деревьев, и встречный ветер пытался ласкать его немеющее лицо.
- Фергюс, давай вернемся, - снова сказала Тюлли, глядя назад: туда, где остался Атуан. Маг закатил глаза, пока она этого не видела, и, наоборот, еще больше ускорил движение лодки, тратя последние крохи живой магии, что еще хранились в его теле: в конце концов, невелика потеря, если ее всегда можно восстановить от самой Тюлли. Фергюс никогда еще не чувствовал себя так свободно, применяя одно заклинание за другим.