Страница 15 из 121
- Успокойся, Илиган, - сказал ему Атуан. - Мы уже выехали из города, теперь они нас не найдут.
- А ты вообще молчи, мы же твою шкуру спасаем! - огрызнулся служитель. - Как выехали, так и обратно въедем: не до лета же тут прятаться?
- У меня другая идея, - хитро улыбнулся Атуан, сворачивая в сторону смутно колышущегося силуэта скалы. - Здесь, за полем, где репу выращивают, есть одна козья тропка. Она сначала ведет вроде как к вершине, но потом немного петляет, ныряет в небольшую пещерку, а потом снова выходит на поверхность точнехонько к руслу Навьи. Лошади там, правда, не пройдут, но мы проберемся без труда. Манька тоже наверняка пройдет.
Коза, все это время печально бредущая за кобылой Илигана, жалобно заблеяла, не желая лезть в неизвестные ей пещеры.
- Юрод ты! Я в горы не полезу, а под землю тем более.
- Хорошо, - пожал плечами Атуан. - Тогда возвращайся в Тэллу, передай купцам, что я ушел и иди себе смело обратно в храм.
Илиган прикусил губу. По-хорошему, ему вообще не следовало лезть в это дело, да еще и брать храмовых лошадей для спасения неблагодарной шкуры наглого полуэльва. Купцы наверняка уже вызнали, который из служителей удрал от них вместе с обманщиком Атуаном, и по головке его не погладят. Точнее, погладят, но чем-нибудь тяжелым. Но с другой стороны: а как он еще должен был поступить, когда услышал, с каким живым интересом купцы по цепочке передавали друг другу известие, что некий голубоглазый ушастый ублюдок вернулся в Тэллу?
- Что ты им сделал-то?
- Да так, - попытался уклониться от ответа Атуан. - Ничего незаконного. Просто отказался выполнять кое-какую работу.
- Всего-то, - Илиган скептически хмыкнул. - Нет уж, раз я теперь соучастник, то хочу знать, в каком преступлении повинен.
- Да сущая ерунда! - попытался было отмахнуться Атуан, но не тут-то было.
- Так, или ты рассказываешь мне все по порядку, или я забираю Тюлли с собой и возвращаюсь к купцам с подробным описанием твоих планов на побег.
Полуэльв только тяжко вздохнул, глядя как Тюлли беззаботно пытается лизнуть густой туман.
- Хорошо. Только ты зря не ругайся, дослушай до конца, договорились?
- Рассказывай уже.
Атуан еще раз тяжко вздохнул и принялся рассказывать.
Пару месяцев назад, когда он уволился со службы в речном отряде (точнее, когда его уволили за безрассудный нрав и неспособность жить без неприятностей), он заглянул в одно питейное заведение, чтобы отпраздновать в кои-то веки честно выплаченную зарплату. Дело было в Тола-Вилсе, городе эльвов, и Атуан был весьма обрадован, когда встретил там двух купцов-соплеменников. Изрядно приняв на грудь, мужики задумали играть в карты. Атуану не везло, и к полуночи он проиграл все до последней медяшки и даже (чем только думал?) залез в долги. Да какие долги! Когда поутру хмель отпустил его, и друзья-собутыльники пришли напомнить о размере суммы, у Атуана душа в пятки ушла. Пообещав вернуть долг в течение двух месяцев, парень от нечего делать нанялся в услужение к местному торгашу, который как раз искал себе помощника-полуэльва.
Вообще-то, Атуан всегда был честным и гордым юношей. За работу он взялся со всей ответственностью, помогал и грузы перевозить, и в лавке торговать, и даже в избе кой-чего починил: благо, опыт неплохой имелся. В общем, приглянулся он купцу. Тот и предложил: давай-ка я, дескать, долг за тебя верну, а ты за то на моей дочке женишься. Вроде как возврат долга будет вместо приданого. Атуан прикинул так, сяк: ну никак иначе за оставшийся месяц ему такую сумму не заработать. А дочку купеческую он видал пару раз, ничего вроде, симпатичная эльвелла. Даже странно, что еще не замужем. Согласился.
Недели две они готовились к свадьбе. Созывали гостей, чинили вторую избу, в которой должны были поселиться молодые, заказывали разные мелочи... В общем, обычные предсвадебные хлопоты. Вот только все знакомые купца, что приходили поздравить Атуана со скорой свадьбой, почему-то были очень удивлены его решением. Но вскоре все разъяснилось.
Когда настал день свадьбы, и молодые встретились в храме, симпатичная эльвелла оказалась... служанкой своей госпожи. Едва увидав радостное личико своей будущей супруги, Атуан понял, что ни честь, ни деньги не стоят того, чтобы созерцать это дивное творение больного на голову скульптора всю оставшуюся жизнь. Девица оказалась вылитой урлангой (если бы у урлангов были девицы). Жаль, конечно, девушку, но такого дурного сочетания собачьей пасти, шеи грифа, пузырчатой лысой макушки и нежно косящих глаз разного размера Атуан никогда еще не встречал. Когда последний волосок на его затылке встал дыбом, полуэльв, не долго думая, перемахнул через праздничную резную оградку и был таков. Догнать его не смогли и самые резвые лошади.
Илиган даже сверзился с седла в порыве безудержного хохота.
- И чего ты ржешь? - справедливо возмутился Атуан. - Если б тебя на такой женить пытались, ты бы тоже удрал.
- Ничего тупее с тобой еще не случалось! - со слезным повизгиванием выдавил Илиган. - И не жалко тебе... невесту?
- Жалко, конечно. Понятно, что девица не виновата, что такой родилась. Но себя жалко еще больше. А купец - гад. Мог бы хоть познакомить до свадьбы, может, не так опозорился бы.
- Так как же ты теперь в Тола-Вилсу явишься?
- Я туда и не собираюсь. Спустимся немного по Навье, а потом на запад, к Элве. Дядя Марк мне тут одну занимательную историю рассказал, хочу теперь проверить, не живут ли там родственники моей матери.
Служитель сразу посерьезнел, прокашлялся и заметил:
- Ты бы сразу предупредил, а то я с собой столько еды не брал, может и не хватить.
- Ничего, лес прокормит. Главное - через горы без происшествий перебраться.
За разговором они как раз дошли до небольшого горного закутка, где располагалось одно из крайних полей. Сюда уже не тянулись оросительные каналы, да и высота земли была слишком большой, чтобы подземный источник доносил сюда тепло. Почва была твердой, каменистой, а скалы, высящиеся совсем рядом, по полдня загораживали солнце. Здесь сажали кормовую репу лишь когда наступало лето, да и то не каждый год. Сейчас земля была еще слишком холодной, и молодая травка едва-едва пробивалась наружу. Зато, в отличие от остальных полей и лугов, здесь было светло и сухо. И холодно.