Страница 42 из 150
Те немного оторопели, сбросили скорость. Но когда первые ряды лиссанских граничников разглядели лица несущихся на них эльвов и, не в последнюю очередь, их предводительницы – крупной женщины в грозной гриве золотых кудряшек, широко раскрывшей в крике рот и дико сверкающей глазами – в их рядах наметились разлад и сумятица. Кони тех, кто был впереди, развернулись, сбивая соседей, и помчались в обратную сторону. Началось бегство. Командиры пытались криком, тычками и руганью остановить дезертиров, но армия эльвов вошла во вкус и уже с удовольствием гнала лиссов обратно к Пелаве.
- Да там же бабы! – разглядел кто-то из командиров. – А ну стоять, вы чего, баб испугались?
Но панику было уже не остановить. Лиссы бежали, сбивая друг друга, падали, поднимались и снова бежали – прочь от многотысячного войска.
А разошедшаяся предводительница как раз достигла ближайшего командира и со звоном врезала ему кинжалом по шлему. Удар пришелся плашмя, но звук был ярким, как колокольный звон. Командир на мгновение оглох, а его лошадь помчалась рядом с лошадью нападавшей. Женщина, не теряя времени даром и не переставая громко орать, ухватила кинжал обеими руками и давай что было силы бестолково дубасить противника. Тот привык драться с умелыми воинами и попытался защититься, но предугадать, куда полетит очередной непродуманный удар, он не мог. В конце концов, она засадила ему по кольчужной перчатке, меч вывернулся из его руки и полетел вниз. Командир закрыл лицо руками, предоставив защиту доспехам, и стал бить лошадь пятками. Та набрала скорость и увезла хозяина прочь от чокнутой бабы. Победительница воинственно потрясла в воздухе кинжалом.
Некоторое время конники эльвов еще гнали лиссан, но бабы сзади уже безнадежно отстали. Их гордая правительница подняла обеими руками трофейный меч и заорала:
- Ур-ра!
- Ур-ра!!!! – многотысячный женский крик повторил этот победный клич. Так закончился легендарный Бабий Поход.
- Такого на моей памяти еще не было, - признался Лаони, сидя на деревянном полке в бане градоправителя. – А Фания-то какова, а? Не было б ее, никто бы и с места не сдвинулся.
- Я вот точно больше не сдвинусь. Все. Довоевался. Вернусь к моей доченьке, к моей Тонечке, и больше никуда не поеду. Ну их, этих карасей! Ты видал, какой мне синяк поставили? – Тивелий повернулся к магу левым боком, где у него темнел огромный кровоподтек.
- Ребра целы, заживет, - отмахнулся Лаони. – Тамиладу, плесни кипяточка.
Тамиладу молча размахнулся ковшиком, и пар с шипением устремился вверх. Эльв сел на место и снова уставился в стену.
- Расстроился? – спросил Лаони его щуплую спину. Парень не ответил, сделал вид, что очень занят намыливанием мочала. На его правом боку все еще держалась корочка свернувшейся крови, окруженная воспаленной кожей. Рана же на бедре затянулась быстрее, по крайней мере, внешне: Тамиладу еще ощутимо прихрамывал, но Сайлус сказал, что через полгода молодой человек не будет и вспоминать о ней.
- Давай помогу со спиной, - Лаони забрал у него мочало и начал аккуратно обрабатывать заживающую рану. – Ты не думай о себе плохо. Видишь ли, некоторые умения не везде работают. Ты хороший командир, просто тебе место среди умелых воинов, а не баб.
- О чем это вы? – подал голос Тивелий, разлегшийся на верхней полке, в самой жарище.
- Тамиладу расстроен, что не сумел повести за собой людей.
- Тю-у. Нашел, из-за чего расстраиваться, - фыркнул Тивелий. - Ты ж не правитель, чтоб обычные люди по одному твоему слову в бой бросались. Да и что это была за битва? Фарс! А что Фания их за собой повела – так то и не удивительно: она ж всю жизнь на рынке прожила, знает, как народ завлечь или от другого торговца отвадить. Это ей дано, и талант этот у нее годами оттачивался. Твое же дело – руководить настоящим боем, предсказывать движение противника, замечать вторжение вовремя. Тут ты справился лучше некуда!
- Тивелий прав, - кивнул Лаони. - Ты первый обнаружил лиссов, предсказал их поведение и придумал лучший способ борьбы с ними. Благодаря тебе сегодня не было ни одной жертвы. Незачем расстраиваться, гордиться нужно. Или тебе слава требуется?
- Не требуется, - буркнул Тамиладу.
- Тогда бери веник и давай за дело! – крикнул сверху Тивелий.
- Лучше я, - сказал Лаони. – А то рана откроется от жары, сырости и резких движений.
- Ты только давай покрепче, Старейший. Я баньку люблю, - Тивелий, кряхтя, стал спускаться с полка.
- Ну, ты сам напросился. Я тоже баньку люблю, - с этими словами Лаони вынул веник с крапивой из кадушки с горячей водой и давай виртуозно ходить им по спине добродушногоТивелия – только коса мелькает.
- Эй!.. Ох… Да полегче там!.. Ой!.. У меня же синяк!
- Сам напросился! – Лаони обмакнул веник в горячую воду и пошел на второй заход.
- Ладно!.. Сдаюсь!.. Давай полегче!
- Рано сдаешься, я еще только начал, - рассмеялся Лаони.
- Ты б хоть воду разбавил, кипяток же!
- Ничего, чище будешь!
- Ой! Да с меня сейчас кожа слезет!
- Будь мужчиной, не учи молодых нежничать!
- Лаони, друг сердешный, смилуйся!
- Погоди, я еще даже веник не сменил, - он взял толстый еловый веник, мокнувший в соседней кадушке, и пару раз прошелся им по спине винодела. Тот взвыл и соскочил с лавки.
- Да ты что, черт лохматый! Он же свежий совсем!
- Почему это? Вон сколько в кипятке томился, размяк, - Лаони похлестал себя веником по бедру.