Страница 130 из 150
- Томи! - вскричал Тамиладу и проснулся. Некоторое время он сидел на кровати и не мог отдышаться. Лоб его был в холодном поту, да и рубашка неприятно липла к телу. Такие сны стали мучить его все чаще. Но сегодня сон был особенно страшным. Вспомнив эти жуткие невидящие глаза, Тамиладу вздрогнул и зажег свечу. Сразу стало теплее и уютнее. Он вздохнул, поняв, что заснуть больше не сможет, зажег еще пару свечей, заново растопил камин и принялся умываться.
- Ну вот, Тамиладу, что делать будем? - спросил он свое отражение в зеркале и вдруг приблизился и потянул себя за торчащие волосы. Странно. Кажется, они стали длиннее. Нет, не может такого быть, ведь если волосы начали отрастать, значит его тело должно...
Тамиладу открыл сундук и вытащил из него старый летний плащ. Примерил. Так и есть: плащ больше не достает до пола. Неужели он и правда... вырос?
До самого утра эльв крутился у зеркала, потом помчался к Сайлусу. Тот, заспанный и оттого немного невнимательный, долго не мог понять, что беспокоит гостя. Наконец, Тамиладу сумел до него достучаться, Сайлус оделся и принялся осматривать его.
- Да, ты действительно вырос, в этом нет сомнения, - пришел к тому же выводу травник. - И это очень странно. Наверное, все дело в появлении Хранительницы. Ты не заметил, когда все это началось?
- Нет, не обратил внимания. Кажется, госпожа Томи как-то раз сказала, что у меня волосы отросли.
- Хм, - травник улыбнулся. - Ну, мне ничего не остается, кроме как поздравить тебя с... выздоровлением. Может, для Элвы еще не все потеряно, и возвращение Хранительницы сумеет вернуть нашему народу былое величие и плодовитость. Но я вижу, столь быстрый рост сказывается на твоем здоровье: у тебя синяки под глазами, да и кожа какая-то сероватая.
- Нет, это не из-за роста. Я плохо сплю, - признался Тамиладу.
- Что так?
- Кошмары мучают. О Томи.
- Одинаковые? Как вещий сон?
- Да как сказать... Каждую ночь вроде что-то новое, но всегда про зиму, снег или ледяную воду. Самый первый раз приснилось, что мы сидим у камина, и Томи жалуется, что ей холодно, а я подкидываю и подкидываю дров в огонь. Потом... она забирается в камин, и я вижу, как на ней горит одежда, а она дрожит и все твердит, что ей холодно. Отвратительный сон. И остальные в таком же духе: то я откапываю ее из сугроба, то пытаюсь напоить горячим чаем, а он застывает прямо в кружке. Сегодня вот видел, как ее мертвое тело плывет подо льдом Элвы. О, Богиня, скорей бы Томи вернулась, я так за нее волнуюсь.
- Ничего, - Сайлус похлопал его по плечу. - Совет уже наверняка закончился, скоро они будут здесь.
В коридоре послышались шаги, и в комнату вошел Тивелий:
- Господа, к вам гость.
- Гость? Пациент?
- Нет. Гость из Тросварда.
Тамиладу и Сайлус переглянулись.
Белые поля тянулись во все стороны. Кортеж ее величества казался черным пятном посреди этого снежного покрывала. Или, скорее, компанией черных муравьев, дружно пересекающих скатерть в поисках сахара. Поначалу люди вели себя оживленно, смеялись, пели песни. Но чем ближе они подходили к границам Туманной долины, тем медленнее шли и меньше веселились. Никто и никогда из ныне живущих еще не пересекал этой черты. Никто не знал, что за ней. Один за другим люди замедляли шаг, придерживали лошадей. Карета Ее Величества из середины процессии постепенно оказалась в ее начале.
Амаддариэл, которого госпожа зачем-то держала при себе, был задумчив и отрешен. Он смотрел вперед невидящим взглядом и не принимал абсолютно никакого участия в управлении своей лошадью. Встревоженный его поведением Лаони держался рядом и время от времени направлял солменскую кобылицу, почувствовавшую свободу и то и дело пытавшуюся отстать, дабы стащить с дальней повозки аппетитно пахнущий пучок сена. Время от времени занавеска за стеклом кареты чуть отклонялась, и черные глаза бросали на Амаддариэла странный взгляд: нервный, но словно бы удовлетворенный. Лаони не нравилось отношение Ее Величества к Амаддариэлу. Оно ощутимо отдавало ненавистью, для которой не было никакой видимой причины.
Время шло, горы по правую руку становились все ниже и ближе к путникам, и наконец настал день, когда с вершины очередного холма они увидели вдали черную полосу водной глади: это Элва на удивление упорно сопротивлялась холодам, не желая покрываться льдом. Это было странно, ведь в своих верховьях она давно уже терпела на себе не лодки, а сани. Видимо, сказывалась близость Туманной долины.
Когда до реки оставалось не больше трех сотен шагов, кортеж Ее Величества еще немного повернул к востоку – туда, где темнела Долина Туманов. Лаони прилось слегка дернуть повод кобылы Амаддарила, потому что та вознамерилась и дальше бороздить рыхлый снег – благо, силы и выносливости ей было не занимать. Карета Ее величества теперь была первой в процессии, и ее колеса начали увязать, потому что сани, что прежде приминали перед ней снег, вдруг оказались позади. Кучер даже стал нервно оглядываться на остальных, боясь, что усилившаяся тряска побеспокоит Ее Величество, но та молчала и даже не глядела в окно. Но каким бы неудобным ни был путь, даже королевский кучер натянул поводья, когда в десяти шагах перед ним показалась идеально ровная граница, отделяющая привычный ему мир от земель Туманной Долины: слой снега за нею, словно по-волшебству, стал на порядок тоньше. Переход был столь резкий и ровный, что никому не хотелось первым нарушать эту границу. Кроме лошади Амаддариэла.