Легенды Пятиречья

Не давай мне ни злата, ни славы:

Я обязан тебе помогать.

Я игрушка, животное, слаб я.

Я твой раб, Королевский Слуга.

Песня прозвучала внушительно и душевно. Певец поклонился, толпа ободрительно загудела и потребовала повторить. Певец послушно запел снова. Голос у него был сильный, отдающий металлом - видно, не придворный музыкант, выходец из трущоб: придворные-то все пели слащаво, с витиеватостями.

На второй раз песня, как ни странно, прозвучала еще более душевно и пронзительно. Томи даже передернуло, по спине пробежали мурашки. Неожиданно она почувствовала, как на ее плечи опустилась пушистая шуба, нагретая чьим-то жарким телом. Самое время, а то ее шуба куда-то задевалась. Если Амаддариэл специально ее забрал, чтобы вовремя дать Томи свою и заработать прощение, то…

- Наслаждаетесь музыкой? - спросил ее Талатос, глядя вниз своими круглыми совиными глазами. - Хотите, я позову певца в дом Амаддариэла?

- Нет, спасибо, не уверена, что буду рада провести там вечер, - грубовато ответила ему Томи, отчего-то еще более раздраженная.

- Да, я заметил, что вы поссорились.

- Мы не ссорились! Просто он гад бледный, вот и все!

- Оу. Знаете, пожалуй, вы единственный человек на этом свете, осмеливающийся награждать правителя Элвы столь красочным прозвищем.

- Я его еще и не так наградить могу!

- А в чем, собственно, суть обиды?

Талатос вальяжно оперся о перила правым локтем и уставился на Томи неприятно стекленеющими глазами.

- Это он тебя подослал, да? - спросила та.

- Нет.

- Врешь. Вы с ним друзья.

- Друзья? - Талатос громко рассмеялся. - Ах, дети-дети, ваш взгляд на вещи порой ужасает, а порой приводит в умиление. На Тамиладу, обозвавшего вас ведьмой, вы не обиделись, а на Амаддариэла, пожалевшего ваш утренний сон, готовы обрушить громы небесные. Нет, я не друг Амаддариэла, просто очень много о нем знаю.

- Тогда с чего такая забота? Мне показалось, что тебе важно лишь будущее кварков.

- Верно подмечено. Тросвард - моя жизнь, его интересы превыше всего. Но страна моя существует не сама по себе, а в мире, населенном и другими народами, и подчиняется общим законам.

- Общие законы? Первый раз о таком слышу.

- Ну как же, а Хранительницы?

- Так это же все сказки.

- Легенды, - поправил ее Талатос. - Легенды, цель которых - сохранить воспоминания, чтобы каждый знал, что ему делать, когда мир вернется на круги своя.

- Ты в это веришь?

- Безусловно. И у меня на то свои причины.

- И что будет, если Хранительница вернется в этот мир? Что изменится?

- Многое. Возьмем, к примеру, этого певца. Вы ведь наверняка заметили, что в Элве певцов не ценят, ибо каждый певец - колдун по природе, но если магия не слушается его голоса, то силы в нем ни на грош, и для эльвов такой человек жалок. Их не обижают, но и не привечают. Это никому не нужные калеки. Здесь же, в Лиссе, где поколения обновляются слишком быстро, и животворящая магия почти выветрилась из земли, колдуны не рождаются вообще, и потому певцов давно уже ценят просто за красоту голоса. Но если Хранительница вернется, земля вновь наполнится магией, и все эти певцы обретут силу.

- Вот как? Я не знала. Скажи мне, Талатос, а я бы тоже смогла колдовать, если б Хранительница вернулась? Ведь я умею петь.

- Не могу сказать, госпожа Томи. Я многого не знаю о вас и, признаюсь, вчера был весьма удивлен тем, что вы выжили после всего того, что попробовали.

Томи покраснела. Талатос помолчал немного, выжидая, пока ветер остудит ее щеки, потом склонился к ее уху и тихо сказал:

- Первый раз вижу, чтобы Амаддариэл так о ком-то заботился. А вы сами-то помните, что шептали ему, когда он нес вас домой?

- Н-нет, - дернулась Томи, в голове ее пронеслась сотня предположений - одно другого хуже - о том, что такого она могла ляпнуть в наркотическом бреду. Да чтоб вся "дурь" и все вина разом провалились куда-нибудь!

- Так спросите его, - Талатос как ни в чем не бывало развернулся и пошел обратно в дом.

- Почему вы так заботитесь о нем? - крикнула ему вслед Томи.

- Я забочусь не о нем, - не оборачиваясь, ответил ей кварк.

"Бесит", - подумала Томи и снова принялась смотреть на музыкантов.

Тэлла готовилась к обороне. Бойцы из полуэльвов были никудышные, но никто и словом не попрекнул Алого Пса и ни одного косого взгляда не ощутила на себе голубоглазая беженка. Ворота наглухо закрыли, заложили засовом толщиной едва ли не с хорошую сосну, боковой ход и вовсе завалили камнями. Двое молодых полуэльвов неутомимо поливали ворота холодной водой: наращивали крепкую и скользкую ледяную корку.