Страница 120 из 150
- Так уж совпало, что своим исходом мы оказали небольшую услугу господину Амаддариэлу, и он в благодарность подарил нам крепость Тэллу, и земли за ней. Там мы с тех пор и живем. Я бы пригласила вас в гости, но, боюсь, нам пока нечем будет вас угостить и некуда спать уложить.
- А вы сами, простите, кем будете? - вкрадчиво спросил Вострум, и присутствующие снова посмотрели на Томи в ожидании ответа.
- Я не полуэльв, если вы об этом. Среди полуэльвов не бывает женщин.
- Позвольте мне уточнить, - вмешался Лаони. - Как маг Лавергена, я заявляю вам, что госпожа Томи не является частью этого мира и прибыла извне.
Снова поползли шепотки. Женщина за спиной Вострума недоверчиво сложила руки на груди.
- Где проходят границы ваших владений? - спросил Вайзал. Томи пожала плечами и посмотрела на Амаддариэла. Тот ответил вместо нее:
- От Серых Хребтов до Черной Невы, если урланги вновь не попытаются занять эти земли.
- Но это чудовищно огромная территория для такого малочисленного народа! - сказал унагиец. - Ведь полуэльвов наверняка лишь несколько тысяч. Справитесь ли вы с ее защитой?
- Мы будем им помогать, - снова ответил вместо Томи Амаддариэл. - Это в интересах Элвы.
День клонился к закату, а правители все расспрашивали Томи: сколько у нее людей под началом, да как с провиантом, да какие планы на будущее. Томи отвечала весьма туманно: она и сама не знала, сколько в Тэлле полуэльвов, хорошо ли с провиантом и не строила никаких планов. Таким образом у правителей пяти государств сложилось о ней мнение, как об очень скрытном существе, ведущем свою тайную игру.
Томи же успела пожалеть о своем решении явиться на Совет и с нетерпением ждала минуты, когда можно будет вырваться на свежий воздух, но когда эта минута пришла, то оказалось, что всех правителей ждут на праздничном ужине в честь Совета. Томи оставалось только внутренне содрогнуться. Гордо вздернув носик, она встала вместе со всеми и зашуршала шелковым шлейфом, направляясь к выходу. У самой двери ей встретилась женщина в тяжелом бархатном капюшоне. Глаз ее было не видно, но тонкие губы кривились то ли в улыбке, то ли в усмешке. Что-то грубоватое было в чертах ее лица и во всей фигуре, но Томи не обратила на нее особого внимания, ее интересовал вопрос мести: прямо перед ней спускался по лестнице треклятый носферату, и нужно было срочно треснуть его чем-нибудь тяжелым по нагло сереющему затылку, а еще лучше - по отвратительно безэмоциональной роже!
- Не стоит так сердиться, госпожа, - сказал ей Лаони во время ужина, когда Томи в очередной раз представляла, как она прикалывает когтистую руку носферату вилкой к столу, и как мелкие косточки издают неописуемо приятный хруст, - господин Амаддариэл хотел как лучше.
- А ты вообще молчи, старый хрыч, - прошипела Томи, яростно разделывая мясо в своей тарелке, - ты тоже мог меня разбудить.
- Я счел, что ради вашего здоровья могу потерпеть ваш гнев, - Лаони благоразумно пропустил "хрыча" мимо ушей.
- Вот как, значит? Нам не страшен серый волк?
- Простите, при чем тут волк?
- При клыках и серой шерсти! Что ты, что Амаддариэл два сапога - пара: лишь бы покомандовать. Все за других решаете. Мое здоровье - это мое здоровье. Хочу - травлюсь, хочу - топлюсь, хочу - голышом по морозу бегаю! - закипая, Томи так резанула мясо, что нож скрипнул по тарелке, окружающие нервно передернулись. - Я не Хранительница, жить не обязана. И вообще, эти ваши Хранительницы - несчастные существа, вынужденные вечно томиться среди таких вот зануд и консерваторов.
- Не сгущайте краски, госпожа. Хранительницы всегда сменяли одна другую.
- Да чихать я хотела на Хранительниц, не об этом речь! - все больше распаляясь, сказала Томи, и ближайшие к ней гости повернули головы, отчего ей пришлось снова перейти на шепот. - Вы мне не указ: ни ты, ни Амаддариэл. И если его это не устраивает, я могу и съехать, так и передай!
Томи бухнула приборы на стол, извинилась перед присутствующими и вышла из зала. Слуги дома Вострума разбегались прочь от нее, как крысы, выглядывая из-за углов. Томи вышла на широкий балкон с резными перилами и облокотилась, уставившись вниз: там, в саду, украшенном фонариками, расположились на лавочках музыканты. Руки у них мерзли, но играли они хорошо, и вокруг собралась целая толпа из местной знати. Как раз, когда Томи закончила мысленно откручивать Амаддариэлу голову, один из музыкантов отложил флейту и запел:
Твои руки - как песня о счастье,
Свет и пламя в улыбке твоей.
Я с тобою в грозу и в ненастье,
Я с тобой до конца моих дней.
И в движении тонких запястий,
И в летящей походке ловлю
Твою гордость и робость, отчасти.
О, как сильно тебя я люблю!
Я готов отказаться от воли
Или даже забыть свою мать,
Лишь затем, чтоб остаться с тобою,
Чтобы вечно тебя согревать.